1802 год: Разгром Михайловской крепости

16 июня 1802 г., выждав ухода на промысел Ситхинской партии Ивана Урбанова, союзные тлинкитские силы численностью до 1 500 воинов атаковали и уничтожили крепость Св. Архистратига Михаила. Там в те дни никто не ожидал беды. С промысловой партией Ивана Урбанова ушли Алексей Карпов, креол Афанасий Кочесов и один «англичанин» из числа нескольких американских матросов, поступивших на компанейскую службу. На Ситке осталось двадцать шесть русских, четверо или шестеро «англичан» - служащих РАК, два-три десятка кадьякцев и до пятидесяти женщин и детей. 10 июня Лев Куниновский, Василий Зырянов, Алексей Евглевский и Алексей Батурин отправились к «дальнему Сиучьему камню», где бил сивучей «стрелец» - креол Василий Кочесов, известный стрелок и охотник (он и его брат Афанасий были уроженцами Лисьевских островов, наполовину алеутами). С ними же отплыли несколько кадьякских каюров, в том числе и толмач алитацкой артели, а также «трое англичан из оставшихся у нас с одного американского судна, бывшего под крепостью по весне». Прочие обитатели поселения продолжали беспечно заниматься своими повседневными делами.

Тлинкитский боевой шлем в виде головы волка, первая пол. XIX в.
(СПб., МАЭ)

Индейцы атаковали одновременно с двух сторон - из леса со стороны ручья и со стороны залива на 62 боевых каноэ. Поселенцы заперлись в казарме, а тлинкиты обступили ее кругом и «вдруг отбив у окон ставни начали беспрестанно из ружей в окна стрелять... и сенные двери в скором времени вышибли и у казармы на двери прорубя небольшую дыру в кою также из ружей стреляли». Но хотя русские «ис казармы сколко могли... и отстреливались, но против толико множества вооруженного народа отстреляться не могли, вскоре у казармы и дверь вышибли в самое то время Тумакаев ис пушки во двери выстрелил, хотя тогда уже и был ранен». Закрепить этот небольшой успех осажденным было нечем: орудийные заряды хранились на втором этаже, а внешняя лестница, по которой только и можно было попасть туда, была уже занята столпившимися на ней колошами. Тем временем индейцы подожгли кровлю здания, и вскоре пламя охватило весь блокгауз. Защитники казармы стали выбрасываться наружу, где тлинкиты подхватывали на копья и кололи.

Сведения тлинкитских легенд во многом совпадают с русскими источниками.

Среди нападавших, по свидетельству русских очевидцев, особенной яростью отличался Катлиан. По словам К.Т. Хлебникова, он был «второе лицо при нападении и, будучи молод и смел, дышал личной ненавистью к Баранову и русским и везде первым бросался для примера другим». На нем была боевая Шапка Ворона - шлем в виде вороньей головы, с огромным клювом и медными глазами, обшитый медвежьей шкурой. Согласно тлинкитским преданиям, первым русским, погибшим при нападении, был кузнец, живший несколько в стороне от крепости. Захваченный у него молот стал излюбленным оружием Катлиана. Катерина Лебедева также отмечает, что кузнец Герасим Клохтин погиб, не успев укрыться в казарме, что подтверждает индейскую легенду.

«Русский блокгауз» - башня укреплений русского поселения на Ситке. Фото автора, 2010 г.

Индейское предание красочно повествует о том, как тлинкитские воины храбро атаковали русскую казарму, когда там выбили двери. Во главе их были Стунуку и Дук’ваан. В этот момент и грянул выстрел из пушки, наведенной Тумакаевым. Оба храбреца рухнули замертво, пораженные картечью. Катлиан замешкался, выходя из каноэ, но теперь он возглавил нападение, обнажив кинжал и выставив вперед копье. Но выстрел поразил и его, и он упал перед входом в казарму. Когда же кто-то из защитников попытался сорвать с павшего вождя его боевой шлем, воины, следовавшие за Катлианом и отшатнувшиеся в стороны после выстрела, ударили того копьями и ворвались внутрь. В этот миг вскочил и Катлиан: «Он зарычал, словно бурый медведь, он рычал, подобно своим отцам, когда ринулся вперед внутрь большого дома, когда русские стали стонать. Его люди бросились вслед за ним внутрь большого дома, где они сражались насмерть, когда дом загорелся». Ранение Катлиана будет позднее отмечено в дневнике Г. Барбера.

Согласно преданию, осажденную казарму подожгли два старика по имени Сейку и Х’ваал’к, которые не могли сражаться иным способом. Пламя охватило здание, и находившиеся в нем люди были обречены: «Большое здание загорелось... и женщины стали выпрыгивать на землю. Молодые люди хватали их прямо перед их мужьями и насиловали их. Око за око, зуб за зуб - таков был обычай тлинкитов, и потому они желали дать им [русским] почувствовать, что ощущали тлинкитские мужья, когда их жен насиловали перед ними. Это было мщение. Они убивали даже детей, и так они перебили всех русских, что были в той крепости».

Атака на крепость была начата «около полудня», а к вечеру на месте поселения оставалось лишь дымящееся пепелище.