1804 год: «Нева» на Ситке. Эпизод со взорванным каноэ
В период сосредоточения сил экспедиции время от времени происходили стычки с тлинкитами, тщательно зафиксированные Ю.Ф. Лисянским. В ходе столкновений было убито двое «аляскинцев» - эскимосов с полуострова Аляска. Наконец, после совещания, на котором Баранов и Лисянский «условились о мерах действия», 28 сентября флотилия покинула Крестовскую гавань и к вечеру того же дня приблизилась к покинутому жителями индейскому селению у подножия крутого утеса-кекура. Место это называлось среди тлинкитов Ну-Тлейн, Большая Крепость (Noow Tlein). 29 сентября партовщики высадились на берег. Им навстречу вышел один из тлинкитских вождей, объявивший о желании ситкинцев заключить мир. Но на предложение продолжить переговоры на борту судна он не согласился, памятуя, быть может, о коварстве Барбера. Промышленные расположились на ночь в тлинкитских бараборах. А на вершине кекура заложили новую крепость, будущую столицу Русской Америки - Ново-Архангельск. Здесь было установлено шесть пушек (две чугунные и четыре медные).
Шлюп «Нева». Рис. Ю.Ф. Лисянского
Спустя некоторое время вдали показалась большая лодка. Это, как позднее выяснилось, возвращался из союзного Хуцнова новый верховный вождь киксади Катлиан. Он взял на себя организацию сопротивления и теперь вез своим воинам немалый запас пороха для предстоящей битвы. Еще не подозревая этого, Ю.Ф. Лисянский распорядился послать вдогонку колошенскому бату баркас с «Невы». Заметив погоню, Катлиан сошел на берег и лесом добрался до своей крепости, а каноэ повело собой русский баркас. Матросы под команванием лейтенанта П.П. Арбузова стреляли вслед ему из ружей и фальконета, но индейцы продолжали дружно грести, успевая при этом еще и отстреливаться от наседавших преследователей. Но вот залп из фальконета угодил в мешки с порохом, и тлинкитская байдара взлетела на воздух. Матросы выловили из воды шестерых индейцев. Все они были тяжко изранены.
«Удивительно, каким образом могли они столь долго обороняться и в то же самое время заниматься греблею, - записывает в бортовом журнале Лисянский, - ибо у некоторых пленных было по пяти ран в ляжках от ружейных пуль». Двое из пленников вскоре умерли, а прочих вывезли на Кадьяк. Баранов распорядился «разослать их по дальним артелям и употреблять в работы на равне с работниками из алеут, и в случае озорничества штрафовать; однакож обувать и одевать». Фактически эти воины превратились в подневольных работников компании. Взрыв каноэ поразил воображение ситкинских киксади - уже в XX в. этнографами была записана поминальная песня, в которой родители оплакивали погибшего при этом сына.
Карта части Северо-Западного побережья, составленная Ю.Ф. Лисянским
Несколько иначе излагается этот эпизод в предании, записанном со слов Х. Хоупа:
«Весь запас пороха хранился в небольшой пещерке на одном из островков в Джеймстаун-бей, на расстоянии полумили [от крепости]. Отборная команда была собрана, чтобы забрать порох и доставить его в [крепость] Шис’ки-Ну. Команда включала в себя знатных юношей из каждого Дома - людей, которые готовились стать в будущем вождями тех Домов. Уважаемый старейшина был избран, чтобы возглавить отряд. Порох был собран, но по случайности команда решила не дожидаться темноты, чтобы под ее покровом вернуться в Шис’ки-Ну. Вместо этого они решили вернуться немедленно при ясном дневном свете. Русские обстреляли их, как только увидели. Юные воины отстреливались из мушкетов. Внезапно грянул великий взрыв. Когда дым рассеялся, то каноэ исчезло. Погибло! Все каноэ погибло. Весь запас пороха погиб. Отборные юноши из каждого Дома погибли. Погиб уважаемый старейшина».
Здесь заметны разночтения с рассказом Ю.Ф. Лисянского, однако более надежными следует считать все же сведения русского капитана, полученные непосредственно от пленных гребцов каноэ (судьба которых, кстати, осталась неизвестна тлинкитам). Но данные Хоупа содержат ценные сведения о составе команды каноэ и объясняют тот потрясающий эффект, что произвел взрыв на тлинкитов Ситки - ведь он унес жизни знатнейших юношей клана киксади.
Другие версии индейского предания, записанные со слов Э. Джонсона и А. Эндрюса, сообщают несколько дополнительных подробностей этого поразившего всех эпизода. Согласно этому варианту, старшим на каноэ был человек по имени Кагуаск, под началом которого находилось трое его молодых племянников. Они должны были забрать запас пороха из тайника, находившегося на одном из островков Ситкинского залива. Во время преследования один из воинов вскрыл бочонок, чтобы перезаряжать ружья. Вскоре случайная искра, вылетевшая из кремневого замка мушкета Кагуаска, попала в порох, и грянул взрыв. Юноши погибли, но оглушенный Кагуаск был подобран русскими и увезен ими пленником на Кадьяк, где сложил песню о гибели своих племянников. После окончания войны он вернулся на Ситку.
Каковы бы ни были причины взрыва, но в любом случае индейцы лишились крупной партии боеприпасов, и вечером того же дня к Баранову снова вышел парламентер. Переговоры продолжались и на другой день, но ни к чему не привели. Индейцы не соглашались ни возвратить пленников, ни выдать требуемых Барановым двух надежных аманатов. Дело быстро шло к кровавой развязке.
