Курляндский поход Б.П. Шереметева (июль 1705 г.)
Через два дня после военного совета, 28 (17) июня, Шереметев получил от Петра I инструкцию на предстоящий поход, в которой прямо предписывалось «искать с Божьей помощью поиск над неприятелем, а имянно над генералом Левенгауптом». Для этого Шереметев должен был отрезать шведской армии пути отхода в Ригу и навязать ей полевое сражение. Если же Левенгаупт будет уклоняться от боя и попытается отойти в Польшу, то Шереметев должен был, действуя совместно с отрядом Ренне в Ковно и саксонцами Пайкуля на Буге, окружить и уничтожить шведский корпус. Если же шведский командующий решит занять оборону в Митаве или Бауске, тогда «оные города облокировать, и тотчас писать сюда (т.е. Петру I. - Прим. авт.)» за подкреплениями и осадной артиллерией. В тот же день Шереметеву была дана еще одна отдельная инструкция, в которой русским войскам в ходе марша в Курляндии предписывалось под страхом смерти «никакого разоренья и озлобления Курляндчикам не делали, и не озлобляли, и ничего не брали, разве по нужде крайней, провианту». Данная инструкция была связана с тем, что территория Курляндии рассматривалась как временно оккупированная шведами союзная территория, в отличие от шведских провинций Лифляндии и Эстляндии, где ранее вели боевые действия русские войска. В целом, как видно из данных Петром I инструкций, российское командование не сомневалось в успехе операции и было уверено, что ему удастся отрезать и уничтожить немногочисленную Курляндскую армию. Ранее в Лифляндии такие операции Шереметеву неизменно удавались.
Борис Петрович Шереметев. Гравюра работы неизвестного художника.
Командующий русским корпусом Борис Петрович Шереметев (1652-1719) был на тот момент наиболее опытным и успешным русским военачальником. Он происходил из одного из наиболее древних и знатных боярских родов и начал придворную службу в 13 лет. С 17 лет он уже участвует в военных походах и в 29 лет (в 1681 г.) назначается младшим воеводой, а в 1682 г. получает боярский титул. В 1680-90-х гг. он постоянно служил на татарской границе и участвовал в 1-м и 2-м Крымских походах. В 1695 г. он как белгородский воевода руководит армией, осадившей и успешно взявшей турецкую крепость Казикермень на Днепре. В 1697-99 гг. Шереметев совершил путешествие по Западной Европе (был в Польше, Австрии, Италии, на острове Мальта), выполняя различные дипломатические поручения Петра I, и стал кавалером Мальтийского ордена. Великая Северная война началась для Шереметева с не совсем удачных действий в Нарвском походе 1700 г., где он командовал поместной конницей. Но уже в декабре 1700 г. он был назначен командующим русскими войсками в районе Пскова, оставившими в 1701-1704 т.н. «Большой полк» - главную русскую полевую армию. В феврале 1701 г. он был произведен в чин полного генерала, став фактически главнокомандующим русскими войсками в Прибалтике. Под его руководством русская армия провела не вполне удачные приграничные бои в сентябре 1701 г., но уже в декабре того же года ему удалось добиться первого крупного успеха русской армии в этой войне - разгромить шведскую Лифляндскую армию генерал-майора Вольмара-Антона Шлиппенбаха в сражении при Эрестфере. В следующем году он вновь разгромил Шлиппенбаха при Гуммельсгофе, произвел опустошительный рейд по северной Лифляндии и взял штурмом Мариенбург, а затем формально руководил осадой Нотебурга. В 1703 г. Шереметев участвовал во взятии Ниена и Копорья, а в августе-сентябре прошел с опустошительным рейдом по Эстляндии и северной Лифляндии. Кампания 1704 г. ознаменовалась для Шереметева взятием Дерпта и участием в нарвской осаде. Его отличительными чертами, которые отмечались всеми современниками, были осторожность, умение концентрировать свои войска и создавать численное преимущество для нанесения главного удара.
Заместителем Шереметева был генерал-поручик барон Георгий-Густав Фабианович фон Розен, в 1690-х гг. служивший в чине генерал-майора в датской армии в Венгрии. В 1703 г. он согласился поступить на русскую службу с повышением в чине, но в Россию прибыл лишь весной 1705 г., и это было его первое служебное назначение. Также в команде Шереметева находился один из наиболее ярких петровских генералов - Родион Христианович Боур. Детали его биографии до поступления на русскую службу до сих пор точно не известны. Он родился в 1667 г. в Голштинии и воинскую службу начал в шведской армии. В 1690-х он служил рядовым в роте ротмистра Отто Цоге в Эстляндском рейтарском полку в Прибалтике, затем при до конца не выясненных обстоятельствах поступил на саксонскую службу. В августе 1700 г. Боур явился к дерптскому коменданту Шютте и сообщил, что он служил рейтарским ротмистром в саксонской армии, но был вынужден оставить службу из-за дуэли с сослуживцем и хотел бы поступить на шведскую службу. В подтверждение своей лояльности он предоставил шведскому коменданту сведения о составе саксонской армии под Ригой и план захвата в плен польского короля Августа. Шютте, видимо, решил перепроверить сведения Боура и отправил его в Нарву (на тот момент между Россией и Швецией был мир, и осада крепости еще не началась). 30 сентября 1700 г., когда к Нарве подошли русские войска, Боур под предлогом прогулки выехал из крепости и явился к русскому командованию, заявив, что является саксонским агентом. Его слова были подтверждены находившимися при русской армии саксонскими генералами Аллартом и Ланге. Осенью 1700 г. Боур отбыл обратно к королю Августу с дипломатическими письмами от Петра I, но летом следующего года он вновь вернулся в Россию уже в чине майора и попросил принять его на русскую службу. Его просьба была удовлетворена, и в августе 1701 г. он был принят на службу в чине полковника драгунского полка. В дальнейшем в 1701-1704 гг. он неоднократно отличался в многочисленных боях, и в июне 1705 г. был произведен в генерал-майоры. Пехотой корпуса Шереметева командовал генерал-майор Иван Иванович Чамберс. Он родился в Москве в 1650 г., но о начальном периоде его жизни и карьеры известно немного. В 1693 г. он был назначен полковником Семеновского полка и участвовал с ним в Кожуховском, обоих Азовских и первом Нарвском походе. В конце 1700 г. за отличия при Нарве он был произведен в генерал-майоры и участвовал в сражении при Эрестфере, осадах и взятии Нотебурга и Ниена, а также сражении при реке Сестре. В конце 1703 г. стал кавалером ордена Андрея Первозванного (под номером 9). В следующем 1704 г. участвовал во взятии Нарвы.
Родион Христианович Боур. Портрет неизвестного художника.
В состав корпуса Шереметева, выделенного для Курляндского похода, вошли три драгунские (Боура, Кропотова и Игнатьева) и одна пехотная (Шонебека) бригады, а также Выборный шквадрон Шереметева и иррегулярная конница. Местом сбора войск была определена Друя. Все драгунские бригады, назначенные в корпус Шереметева, состояли из трех полков каждая. Бригада генерал-майора Родиона Христиановича Боура состояла из драгунских полков Р. Боура (32 офицера, 740 урядников и рядовых), Григория Волконского (30 офицеров и 836 урядников и рядовых) и Петра Мещерского (30 офицеров и 859 урядников и рядовых). Бригада полковника Семена Ивановича Кропотова - драгунские полки С.И. Кропотова (34 офицера и 890 урядников и рядовых), Николая Инфланта (29 офицеров и 782 урядника и рядовых), Василия Григорова (32 офицера и 899 урядника и рядовых). Бригада полковника Ивана Артемьевича Игнатьева - драгунские полки Игнатьева (32 офицера и 898 урядников и рядовых), Григория Сухотина (30 офицеров и 464 урядника и рядовых), Богдана Гагарина (26 офицеров и 446 урядников и рядовых). Все драгунские полки были сформированы в 1701-02 гг. и имели значительный боевой опыт, полученный в кампаниях 1701-04 гг. Большинство из них состояло из 10 рот по 100 нижних чинов при 3 офицерах, но в полку Боура имелась одиннадцатая гренадерская рота. Выборный шквадрон (батальон) Б.П. Шереметева был сформирован в 1702 г. из лучших драгун полков, бывших в его команде, и состоял из 5 рот (12 офицеров и 450 урядников и рядовых) под командованием подполковника Иуды Васильевича Болтина. Всего согласно военно-походному журналу Шереметева драгунские полки и шквадрон в походе насчитывали 7 511 чел.: «Всего вышеписанных полков было в походи во время баталiи генерал-лейтнант 1 ч., генерал-маеор 1 ч., полковников 8 ч., подполковников 10 ч., маеоров 9 ч., капитанов 60 ч., порутчиков 88 ч., квартермейстров 10 ч., отъютантов 10 ч., прапорщиков 92 ч., и того 289 ч., урядников и рядовых драгун 7.222 человека». Согласно опубликованной Волынским ведомости Шереметева от 14 (3) июля в корпусе насчитывалось 7 378 чел. урядников и драгун, из них в различных командировках (в т.ч. при обозах) числилось 702 чел. Нам более достоверной кажется вторая цифра. Также во всех полках и шквадроне имелось по одной 18-фунтовой (полупудовой) гаубице, изготовленной в 1701-02 гг. на Московском пушечном дворе (длина ствола 125,46 см, калибр 153 см, вес 1 216 кг). О русских драгунах Витворт писал, что «в царской армии собственно кавалерии нет... сомнительно, чтобы они (русские драгуны. - Прим. авт.) в правильном бою смогли устоять против шведских кирасир, которые имеют значительное преимущество перед ними, так как снабжены и лучшими лошадьми, и лучшим оружием». Датский посланник Грунд, описывая русскую кавалерию, упоминал, что «все их лошади - татарские и слишком горячи и дики, чтобы можно было сидя на них применять огнестрельное оружие, а саблей русские всегда предпочитают рубить, а не колоть, из-за чего шеренга раскрывается, и эскадроны легко могут быть опрокинуты». Иррегулярная конница под командой полковника Воейкова насчитывала 50 чугуевских калмык и 250 уфимских татар, всего 300 чел.
Пехотная бригада генерал-поручика Адама фон Шонебека по спискам состояла из 4 полков, но к середине июня в Диене находились лишь три солдатских полка, а сам Шонебек с четвертым полком своей бригады (Буша) в это время все еще находился в Нарве. В его отсутствие командование бригадой было поручено упомянутому выше генерал-майору Ивану Ивановичу Чамберсу. По состоянию на 4 июня 1705 г. в полку Шонебека насчитывалось 1 092 строевых (включая 26 офицеров и 1 066 урядников и рядовых), Ланга - 1037 (23 и 1 014), Повиша - 1 022 (23 и 999), всего - 3 151 (72 и 3 079). Из этого числа в Друе с обозами были оставлены два офицера и 193 нижних чина, т.е. в поход выступило около 2 950 чел. Для ускорения марша планировалось, что пехота будет посажена на лошадей («чтоб ни единого пешего не было»). Однако учитывая постоянное ожидание Шереметевым в ходе похода отставшей пехоты, вероятно, либо это не было реализовано, либо пехота передвигалась на телегах. Каждый из солдатских полков имел по 2 бронзовые 3-фунтовые пушки, изготовленные в 1701-05 гг. на Московском пушечном дворе (длина ствола 142 см, калибр 76 см, вес 330 кг).
Таким образом, корпус Шереметева насчитывал около 7 тыс. драгун (за вычетом командированных 700 драгун и при них около 30 офицеров), 3 тыс. пехоты и 300 нерегулярной конницы - всего с учетом свиты и прочих около 10 400 чел. при шести 3-фунтовых пушках и 10 гаубицах.
В распоряжении генерал-майора А. Левенгаупта в середине июня 1705 г. находилось около 11-12 тыс. чел. Непосредственно полевая Курляндская армия насчитывала по состоянию на 11 июня 1705 г. 8 869 чел., в т.ч. 685 больных: пехота 4 111 чел. (вкл. 504 больных), 2 447 рейтар (вкл. 75 больных и 160 бесконных) и 2 311 драгун (106 и 273). В гарнизоне Митавы находились две роты Хельсингского пехотного полка, Бауске - две роты Нерке-Вармландского, Либавы - две роты Смалландского полка и несколько рот драгун. Кроме этого, часть кавалерии находилась в различных посылках и на аванпостах. Казимир Сапега в мае 1705 г. с большей частью своих войск ушел из Жмуди в Польшу для встречи с новым польским королем Станиславом, оставив в Курляндии лишь несколько польских (валашских) и литовских хоругвей общей численностью около 300 чел. под командованием маршалка Беллевича. Также под командой Левенгаупта была драгунская добровольческая рота капитана Лоренца, и он мог рассчитывать, как и в предыдущие годы, на подкрепления от рижского губернатора Фрелиха.
Табель численности Курляндской армии по состоянию на 11 июня 1705 г.
Линчёпингская епархиальная библиотека (Linkopings Stift sbibliotek). Фотокопия.
Пехоту Курляндской армии составляли 4 полка индельты: Хельсингский (полковник Горан Йохан Кнорринг, бывший также комендантом Митавы), Уппландский третьеочередной полк (также назывался по имени шефа - Левенгаупта, фактически полком командовал подполковник Йохан Ментцер), Нерке-Вармландский третьеочередной (командир полка полковник Нильс Поссе 23 февраля 1705 г. был назначен комендантом Гетеборга, и фактически полком командовал подполковник Матиас Густав Сталь фон Голштейн, бывший также комендантом Бауска) и Смалландский третьеочередной полк (командир - полковник Пер Банер; он заболел осенью 1704 г. и был отпущен на лечение в Швецию, в его отсутствие полком командовал подполковник Отто Эренберг). Каждый из полков имел стандартную организацию в 8 рот, штатной численностью по 161 чел.: 3 офицера, 5 унтер-офицеров, 3 музыканта, 6 капралов и 144 рядовых (включая 12 гренадер, 84 мушкетера и 48 пикинер). В реальности пехотные роты Курляндской армии насчитывали в строю 100-140 чел. По указу от 8 января 1701 г. во всех полках индельты должно было быть введено двойное количество ротных офицеров, однако, судя по табели Синклера, данная мера в Курляндской армии была реализована только в Хельсингском полку. В зимнем походе 1704-05 гг. в Литву в составе войск Левенгаупта также находился сводный полк рижского гарнизона под командованием полковника Рижского губернаторского полка Йохана Адольфа Клодта, но он в начале мая вернулся в Ригу.
Основу кавалерии Левенгаупта составляли полки бывшей Лифляндской армии. Все они понесли серьезные потери в кампании 1701-04 гг. и, несмотря на подкрепления, имели численность ниже штатной. Под командой Левенгаупта находились части следующих рейтарских полков (возможно, отдельные роты были оставлены в Лифляндии): Абосского (подполковник Генрих Йохан Шуман), Карельского (полковник Герман Йохан Бурхаузен), Ниландского (полковник Дидрик Фридрих Паткуль) и Северо-Сконского индельты, а также Лифляндского (полковник Габриэль Горн) и Эстляндского Адельсфанов и рота Шведского Адельсфана. Штатная численность рейтарского полка составляла 8 рот по 140 чел. в каждой: 6 офицеров (число офицеров должно было быть удвоено, аналогично пехоте), 2 квартирмейстера, 6 капралов, трубач и 125 рядовых. В реальности большинство рейтарских рот в Курляндии в 1705 г. насчитывали около 100 рядовых. Полки «адельсфан» («дворянского знамени») первоначально представляли собой дворянское ополчение определенной провинции, но уже в середине XVII в. личная воинская повинность для дворян была заменена на выставление и содержание рейтар по определенной норме, и эти полки фактически превратились в обычные провинциальные полки индельты. Драгуны насчитывали два драгунских полка, Уппландский сословный (полковник Андерс Веннерстедт) и Лифляндский вербованный полковника Густава Карла Шрейтерфельда и 4 отдельных батальона (эскадрона) - Финского сословного (подполковник Бенгт Фабиан Цоге фон Мантеффель), Лифляндского (подполковник Магнус Бромсен) и Эзельского (подполковник Якоб Кульбарс) земельных и Лифляндского вербованного подполковника Георга Рейнхольда Скога. Одной из форм рекрутской повинности в Швеции было выставление фермерами-арендаторами королевских земель и представителями духовенства т.н. «земельных» (для арендаторов) или «сословных» (для духовенства) драгун по правилам, аналогичным индельте. Драгунский полк должен был состоять из 8, а батальон - из 4 рот по 75 нижних чинов, но могли быть исключения. Например, Эзельский лант-драгунский эскадрон в 1704 г. состоял из 5 рот по 61 чел. в каждой: капитан, лейтенант, корнет, фельдфебель, сержант, фурьер, писарь, квартир-мейстер, оружейник, 2 барабанщика, 4 гренадера и 46 драгун. Формирование вербованного полка Шрейтерфельда к середине июня еще не было окончательно завершено, и в его составе имелось 200 бесконных рекрут.
В конце июня Левенгаупт с кавалерией находился в районе Цагарена (Szagarren; Жагоры), где занимался традиционным сбором продовольствия и фуража в приграничных литовских районах, а большая часть пехоты стояла лагерем у Митавы. Концентрация крупных русских сил в Полоцке не осталась незамеченной шведским командованием. По полученным от лазутчиков сведениям, русские собирались атаковать Ригу и планировали осуществить переброску войск и артиллерии на речных судах по Двине. В Риге немедленно были начаты работы по починке городских укреплений и подготовке к отражению возможной русской атаки. Для помощи в ремонте укреплений из Митавы в Дюнамюнде 30 июня были отправлены по 4 роты Хельсингского и Уппландского третьеочередного полков с подполковниками Брюкнером и Менцером соответственно.
Вид митавского замка.
Гравюра неизвестного художника
Шереметев покинул Полоцк 8 июля и через Дисну 10 июля прибыл в Друю, где к этому моменту собрались бригады Боура и Кропотова и пехота Чамберса. Не дожидаясь подхода Игнатьева, Шереметев выступил 12 (1-го) июля в поход. Целью русского командующего было как можно скорее выйти левым берегом Двины к Риге и отрезать пути отхода шведской армии Левенгаупта, которая, по имевшимся сведениям, находилась где-то южнее Митавы. Волынский в своей работе высказал предположение, что русский корпус двинулся по маршруту Бреславль - Динабург - Якобштадт - Оникшты. Мы считаем, что маршрут войск Шереметева пролегал немного иначе: Бреславль - Динабург - Оникшты - Векумнеке - Вале и далее на Ригу. Дорожная сеть в Курляндии в начале XVIII в. пролегала примерно так же, как и в наше время, и предложенный Волынским вариант через Якобштадт к Оникштам означал бы значительный крюк. Известно, что 14 июля Шереметев прибыл сосновными войсками своего корпуса в Оникшты, где для ускорения движения оставил часть обоза под охраной двух рот полка Шонебека. В тот же день он продолжил марш на северо-запад, имея в авангарде драгунский полк Петра Мещерского и иррегулярную конницу. Из Оникшт Шереметевым было отправлено несколько разведывательных партий к Якобштадту и Нойштадту. Отправленный к Нойштадту с ротой драгун Григорова и курскими калмыками майор Яков Полонский занял 17 июля город, захватив там шведского поручика Петра Рестарта и девять драгун из драгунского батальона Бромзе, посланных для сбора лошадей и подвод. Пленные сообщили, что Левенгаупт с 10-тысячным («при нем войска конницы и пехоты с 8.000, да из Риги к нему ж пришло пехоты 2.000 человек») корпусом пошел от Митавы на юг в Литву. На следующий день, 18 июля, в Нойштадт прибыл сам Шереметев. Полученные сведения внесли корректировку в первоначальные планы русского командования. Возникла угроза, что Левенгаупт пойдет в Литву и дальше в Польшу на соединение с главной королевской армией. В этом случае, в соответствии с полученными перед началом похода инструкциями, Ренне должен был сдерживать движение Левенгаупта, а Шереметев - нагнать и атаковать противника. Шереметев немедленно известил Петра I о возможной опасности шведского наступления на Ренне в Ковно («чтоб безвестно непрошли на Рена») и принял решение немедленно повернуть на запад к Бауску. Этим маневром Шереметев надеялся отрезать шведскую армию от Митавы и в случае необходимости оказать поддержку Ренне.
Тем временем шведское командование довольно быстро разобралось с реальными планами русских. Левенгаупт уже 10 июля писал Карлу XII, что согласно полученным им от лазутчиков сведениям, русская армия планирует двинуться из Полоцка в Польшу, а в северной части Литвы будет оставлен отдельный корпус около 10-12 тыс. чел. В связи с этим шведский командующий отозвал отправленные в Дюнамюнде пехотные части и сам запросил подкреплений у рижского губернатора Фрелиха. Откомандированные роты Брюкнера и Менцера вернулись в Митаву 16 июля, и вместе с ними прибыл также сводный полк рижского гарнизона (около 1 000 чел.) под командованием полковника Бьернеборгского полка Берндта Отто Стакельберга. Здесь они занялись починкой городских укреплений и замка. 19 июля Левенгаупт получил известия о появлении русских отрядов у Якобштадта и Нойштадта и сразу же отдал приказ всем своим отрядам собраться у Цагарена. Стакельберг, принявший командование над митавской пехотой, выступил в тот же день, 19 июля, усилив перед уходом гарнизон Митавы двумя ротами Уппландского полка. Сам Левенгаупт, не имея точных сведений о планах Шереметева, решил оставаться на месте, ожидая дальнейших шагов противника.
Тем временем Шереметев от Балле повернул на запад и, пройдя севернее Бауска, встал лагерем 22 июля у урочища Мезотен на реке Аа, ожидая подхода отставшей на марше пехоты. Мезотен находится примерно в 10 км к северо-западу от Бауска и 40 км к юго-востоку от Митавы, отсюда русские могли как пойти на северо-запад к Митаве, так и продолжить марш на запад к Гемауэртгофу и Жагорам. Вечером того же 22 июля Шереметев отправил к Митаве отряд генерал-майора Боура с приказом добыть актуальные сведения о местоположении и численности войск Левенгаупта. В отряд вошли по 200 человек из драгунских полков Боура, Мещерского, Волконского, Кропотова, Инфланта, Григорова, Игнатьева и чутуевские калмыки - всего 1 450 чел. Шведский гарнизон Митавы под командованием полковника Хельсингского полка Кнорринга насчитывал 592 чел.: 300 из Хельсингского, 280 из Уппландского третьеочередного Левенгаупта и 12 артиллеристов. Большая часть шведов квартировала в городе, в укрепленном замке находилась лишь рота пехоты. Несмотря на наличие сведений о движении Шереметева в Курляндию, шведский комендант считал, что русские войска находятся «где-то в районе Двины», и не предпринял никаких дополнительных мер предосторожности.
Боур подошел к Митаве на рассвете 23 июля и с ходу атаковал город. Русская атака оказалось полной неожиданностью для шведского гарнизона, и русские легко уничтожили передовой дозор: «как начал быть свет, спеша драгуны, пришли к посаду, где была неприятелская рота на карауле, и розорвав рогатки, тое роту збили и пошли тем посадом до валу земляные крепости». На улицах Митавы начался беспорядочный бой, шведы не смогли организовать сопротивление и были легко уничтожены: «на улицах, где утвержены были рогатки и поставлены пушки, и в полатах у курлянчиков заведены были салдаты, откоторых войска стрелбою нашим чинилас некоторая пакость, милостию Божиею тех неприятельских людей побили и мало что не всех в труп положили и в реке потопил». Квартировавший в городе шведский комендант Кнорринг бежал в замок, переодевшись в гражданскую одежду. Гарнизон замка успел закрыть ворота, и русские не стали тратить время и силы на его атаку. Около полудня Боур, собрав пленных и трофеи, ушел из Митавы к Мезотену.
По шведским данным, их потери составили 274 чел., из них погибли 187, попали в плен к русским 85. Согласно русским источникам, в плен попали 75 шведов: «3 капитана (Хельсингского полка Шварц и Русберг, Левенгаупта - Швенгхейм. - Прим. авт.), 3 лейтенанта, 1 фелтфебель, 1 ундер афицер, 3 фурьера, 3 капрала, 1 провиантский писарь, 3 ротных писаря, 52 солдата, 3 барабанщика, 1 пушкарь». Кроме этого, трофеями русских стали «2 пушки полковых 3-х фунтовых, при которых на станках утвержены с обе стороны по мартирцу, что картечами стреляют; 8 знамен пехотных Швеция розных цветов, знамя драгунское тавтяное (в письме Шереметева Меншикову от 24 (13) июля уточнено, что драгунское знамя - красное. — Прим. авт.) и при них барабаны». Русские потери составили 10 драгун убитыми и один капитан и 31 драгун ранеными.
Схема 1-го Курляндского похода Б.П. Шереметева, июль 1705 г.
К 23 июля основные силы шведов собрались в лагере у Цагарена (Жагоры), ожидали лишь подхода отряда Эренберга из Либавы. Около полудня в шведский лагерь из Митавы с сообщением о русской атаке примчался офицерский слуга, который сумел во время боя перебраться через городской вал и проскакать в большой спешке 45 километров до Жагор. Не имея точной информации, что это - простой рейд или внезапный штурм города, - Левенгаупт принял решение немедленно со всей кавалерией идти на выручку гарнизона. Стакельберг должен был со всей пехотой, не дожидаясь подхода Эренберга, также как можно скорее идти через Гемауэртгоф к Митаве. Левенгаупт прибыл в город около 4 часов дня, когда русский отряд уже успел отойти. О планах и местонахождении русских не было никаких точных известий, и вечером того же дня Левенгаупт, опасаясь быть отрезанным русскими от своих основных сил, выступил из Митавы обратно. Тем временем шведская пехота под командованием полковника Стакельберга совершила 20-километровый марш из Жагор к Гемауэртгофу и вечером 23 июля расположилась лагерем в лесу западнее этой мызы. Кавалерия Левенгаупта, пройдя дождливой ненастной ночью около 30 км до Гемауэртгофа, прибыла в лагерь утром следующего дня, 24 июля. На следующий день, 25 июля, к армии наконец присоединился Эренберг с пехотой и драгунами из Либавы. Все силы Левенгаупта были собраны вместе.
Тем временем отряд Боура, выйдя из Митавы днем 23 июля, соединился с Шереметевым у Мезотена лишь утром следующего дня, 24 июля. Взятые в Митаве пленные сообщили, что Левенгаупт все еще находится в районе Жагор, и Шереметев принял решение продолжить марш на запад к Гемауэртгофу, надеясь отрезать шведскую армию от Митавы. Однако немедленно выступить русские не смогли из-за задержки пехоты Чамберса, прибывшей только к вечеру того же дня. Выступление из лагеря у Мезотена было отложено на утро 25 июля.
Итак, 25 июля все силы противников были в сборе, находясь на расстоянии одного перехода (около 30 км) друг от друга: шведы - у Гемауэртгофа, русские - у Мезотена. Войска отдыхали, военачальники обеих сторон держали совет и определяли план дальнейших действий.
