Петух
Небесный петух
Жили-были бедные-пребедные старик со старухой. Как-то раз пошли они в лес за желудями — хлеба-то у них не было. Привезли целую гору, намололи и начали лепешки печь. А один желудь упал в подполье и начал там расти. Старуха говорит:
— Пускай у нас дома свой дуб будет, не надо в лес за желудями ездить.
Рос дубок не по дням, а по часам и дорос до самого неба. А тут как раз мука кончилась, и старик полез по дубу за желудями. Добрался до самого неба и видит: сидит петушок — золотой гребешок и стоят жерновки золотые-голубые — ручная мельничка. Взял это все и спустился вниз, забыв про желуди. Старуха ну его ругать: что проку с пустых жерновков, без муки! Повернула их невзначай — а они сами собой молоть начали: вот блин, вот пирог, вот блин, вот пирог. Настала у стариков сытая жизнь.
Как-то раз барин охотился в лесу и забрел в их избушку. Те его накормили до отвала и показали чудесные жерновки. Барин взял их да украл, пока хозяева спали. Стали старики горе горевать.
— Не плачьте, — говорит петушок — золотой гребешок, — я помогу вашему горю. Прилетел он к барским хоромам, сел на воротах и кричит:
— Кукареку! Отдай, барин, жерновки золотые-голубые, краденые! Отдай!
Барин приказал петушка поймать и утопить в колодце. Бросили его туда, а он приговаривает:
— Носик, носик, пей воду! Ротик, ротик, пей воду!
Осушил колодец до дна и снова кричит:
— Кукареку! Отдай, барин, жерновки золотые-голубые, краденые! Отдай!
Барин велел бросить его в печь. Изловили петуха, сунули в пламень, а он приговаривает:
— Носик, носик, лей воду! Ротик, ротик, лей воду! — и залил весь жар.
Вспорхнул под барское окошко и ну опять кричать:
— Кукареку! Отдай, барин, жерновки золотые-голубые, краденые! Отдай!
Не выдержал барин и выбросил жерновки в окошко. Петушок — золотой гребешок подхватил их и унес к старику со старухой.
А. Ремизов. Черный петух
От недели до недели поспело лето.
Коровья Смерть да Веснянка-Подосенница с сорока сестрами пробегают по селу, старухой в белом сарафане, кличут на голос.
Много они натворили бед — съешь их волк! — то под тыном прикинется — Подтынница, то на дворе притягнет — Навозница, то соскочит с веретена да заскочит в пряху — Веретенница, то выскочит с болотной кочки — Болотница: им бы портить скотину, вынимать румянец из белого лица, вкладывать стрелы в спину, крючить на руках пальцы, трясьмя трясти тело.
И не гулянье от них ребятишкам: не век же голопузым носить на себе змеиного выползка (змеиная кожа — знахарское средство от всех болезней).
Но и нечисть знает черед.
В курнике черный петух взлетает на насест, схватившись с места как шальной, кричит по селу. Кричит петух целые ночи, несет змеиные спорыши, напевает проклятый на голову от недели до четверга. Сам Пахом-ведьмак об эту пору в печурке возится. Стряпает из ребячьего сала свечу — той свечой наведет колдун мертвый сон на человека и на всякую божию тварь.
В четверг в полночь на пятницу подымается на ноги все село.
С шумом врываются в Пахомов курятник, чадят зажженными метлами, ловят черного петуха.
Изловили черного петуха и с петухом идут на другой край села.
Алена верхом на рябиновой палке с мутовкой на плече, нагая, впереди с горящим угольником, за Аленой двенадцать девок с распущенными волосами в черных юбках держат черного петуха.
А за ними ватагой и стар и мал.
Шумя и качаясь, вышли девки за село, запалили угольком сложенный в кучу назем, трижды обнесли петуха вокруг кучи.
Тут выхватила Алена от девок петуха и, высоко держа над головой черноперого, пустилась с петухом по селу, забегая к каждой избе, мимо всех клетей с края на край.
С пронзительным криком, с гиканьем погнались за ней и белые и черные девки.
— Ату, ату, сгинь, пропади. Черная немочь!
Рвется черный петух, наливаются кровью глаза, колотится черное сердце.
Обежав все село, бросила Алена петуха в тлеющий назем.
Кинули за ним девки хвороста, сухих листьев — и вспыхнул костер, с треском взвились листья и неслись, жужжа, как красные жучки, — неслись красные перья, завивались в косицы, и красная голова пела зимовые песни.
— Сгинь, сгинь, пропади, черная немочь! — скачут вокруг костра хороводом и черные и белые девки, притопывают, приговаривают, звенят в косы, бьют в чугуны, пока не ухнет красная голова, не зашипит уж больше ни одно красное перышко.
Еще в древнейшие времена петух считался воплощением огня. В старину славяне посвящали его Святовиду и признавали за лучшую умилостивляющую жертву богу огня — Сварогу.
"Гласим-царь", "Будимир-царь" представлял народной Руси неизменно верные часы, позволяя узнать время ночью.
"Петух поет — значит, нечистой силе темной пора пришла!" — говорят в народе, твердо верящем, что с вечера и "до первых петухов" положено бродить по земле всякому воплощению черта, но крик его обладает способностью изгонять нечисть. "Петух поет — на небе к заутрене звонят!" — приговаривают благочестивые старцы, уверенные в правильности предания: мол, как перестанут петь петухи, так и всему миру конец. "Бывает, что и курица петухом поет!" — гласит пословица, применяемая к людям, которые берутся за непосильное дело и заранее похваляются сомнительным успехом. Куроклик (пение кур), однако, считается самым недобрым предзнаменованием.
Порою петухи подают голос не ко времени — если кто-то родился или умер, предсказывают смерть. Если петух кричит на вечерней заре или в полдень, он предрекает смену погоды. Пропоет на пороге — гостя пророчит. Также неурочный крик петуха к неожиданным вестям.
Другой петух, "петушок — золотой гребешок" русских сказок, представляется народному воображению сидящим на своде небесном и не страшащимся ни огня, ни воды. Если кинуть его в колодец — всю воду разом выпьет; в огонь попадет — зальет все пламя.
В крестьянском быту считается, что петух оберегает от пожаров. Потому-то и ставят деревянного или железного петуха на коньке крыши. "Красного петуха пустить" — значит, поджечь что-нибудь. Старые люди уверяют, что, когда пожар начинается от молнии, с неба спускается пламенный петух прямо на крышу.
Бабы-лечейки, знахарки, при лихорадке, желтухе, бессоннице носят больных ребят под куриный насест, где и обливают водою, приговаривая: "Заря-заряница, красная девица! Возьми лихую болесть!"
Хозяева считают, что нет петуха на дворе — и скот не будет водиться, и масло да молоко будут у коровы безвкусными. Петух должен быть боек и драчлив, однако что касается его цвета, тут мнения расходятся. С точки зрения южных славян, истинный "хозяин" — черный петух. Западные же и восточные отдают предпочтение белым, а черных побаиваются: они приносят в дом ссоры и разлады. Кстати, именно черного петуха принято закапывать на пороге бани, чтобы умилостивить злого баенника. Закапывают также на опахиваемой полосе, когда село пытались оберечь от морового поветрия, холеры или Коровьей смерти.
Петухи бывают напрямую связанными с вышними силами — добрыми и недобрыми. Дьявол боится царика — так украинцы называют особого, демонического петуха. Он подает голос, еще сидя в яйце, вырастает самым сильным и бойким, первым начинает петь в полночь. Его негоже резать — накличешь беду.
Существует убеждение, что нельзя держать петуха во дворе дольше семи лет: семигодовалый петух яйцо снесет, а из этого яйца василиск вылупится — на пагубу люду православному.
(По А. Афанасьеву)
