Свадьбы великорусские
Старинные свадьбы в коренной Руси совершались при следующих условиях: перед поездом в церковь жениха и невесту сажали рядом на соболий или вообще на мех какой-либо, и затем свахи чесали им обоим волосы, обмакивая гребень в вине или в меду (крепком для питья), для чего то или другое питье держал в ковше нарочный. Потом их осыпали хмелем или зернистым хлебом вместе с деньгами1, затем зажигали брачные свечи, которые бывали с лишком по пуду у богатых и полегче у менее зажиточных. Свечи эти зажигали богоявленскою свечою. В церкви во время венчанья жениху и невесте под ноги <клали> камку или другую материю, или другую мягкую рухлядь. В церковь возили с собою посудину с хлебным вином, из которой священник давал пить жениху и невесте три раза. При третьем разе жених бросал склянку с вином на пол и топтал ее ногами. Затем, слепивши обе брачные свечи, ставили в кадку со пшеницей в сеннике, в головах постели новобрачных на целый год.
Сенник, где молодые спали, убирался таким образом: по всем четырем стенам этого помещения ставили иконы, во всех четырех углах втыкали по стреле, а на каждой из них по соболю или по кунице с калачом. На лавках по углам ставили по сосуду (оловянному) с медом. Самый брачный одр (постель) делали на двадцать одном снопе. (Как и у пермяков, нечет уважался.)
Как только подадут на стол последнее кушанье, то есть жаркое, то дружка, обернув блюдо с жарким, а также калач и солонку скатертью, относил в сенник к постели, куда вслед за ним отводили и молодых. В дверях сенника посаженный отец, сдав с рук на руки новобрачную мужу ее, делал ей пристойное нравоучение и давал советы, как жить в супружестве. По прибытии молодых к постели жена тысяцкого, одетая в то время в две шубы, одна как следует, другая навыворот, осыпала их осыпалом (зерном, деньгами и хмелем), кормила молодых на постели.
На другой день поутру члены свадьбы являлись в сенник, стрелою поднимали одеяло новобрачных и осматривали по известным признакам непорочность новобрачной.
Совершив глупое наблюдение, разумеется из простого любопытства и ради сплетней, которые есть всегда в народной семье и скоро угасают, хотя живо возгораются, предмет которых никого притом не интересует, кроме новобрачного, свахи водили молодых в баню, куда теща зятю присылала платье, нужное для того, чтобы достигнуть до покоев, а потом кормила их кашею. Со стороны молодой следовало всех собравшихся гостей кормить овощами и разными предметами. В порядке церемоний брачного торжества было, чтобы жених держал за руку невесту, где бы только ни приходилось ему представляться вместе с нею во время брачного торжества, иначе все предрекали неприятный брак и несогласие в супружестве.
Старые обряды, как и ранее видели, существуют, но уже изменены во многом2. Накануне дня брака призывают в дом жениха шести или семи лет мальчика, который укладывает в ларчик для подарка невесты все галантерейные предметы, как то: румяна, белила, духи, опахало, перчатки и проч. Этот ларчик, заперев, отвозит в тот же вечер жених вместе с ключом к невесте, и оба они сидят потом в шубах в знак благополучия.
Но вот наступает другой день, день поезда в церковь; избранный со стороны невесты мальчик обувает невесту в новую обувь и продает ее косу за гривну, за полтину или за рубль, словом, торгуется, сколько может выторговать и побольше дать цены.
Новобрачных укладывают спать в пустой хоромине, притом в удаленной и в нетопленной, несмотря на холод. Говорят даже, что для новобрачных строили такие покои, на потолки которых и земли не клали.
Под постель клали ржаные снопы или солому, примета или обычай, сказанный нами выше. Молодая должна разувать молодого в первую ночь свадьбы, и у него под пятой правой ноги всегда бывало несколько медных денег, а в левом сапоге плетка. От молодой зависело взяться за правую или за левую ногу, так как мужа необходимо требовалось разувать. И вот ежели она по своей оплошности, застенчивости или робости хваталась за левую ногу, то молодой, вынув из-за сапога плетку, хлестал ее. Но если она бралась за правую ногу, то деньги, которые были в сапоге, она брала себе.
На другой день бракосочетания, ежели молодая не была целомудренна, то дружка, взяв стакан с дырою на дне, зажимал его пальцем и, налив его каким-либо напитком, подносил ее матери; коль скоро мать брала стакан, он отнимал палец, и напиток вытекал.
Такая укоризна матерям и сейчас идет к лицу. Старина наша была не глупа. Если женихи брезгуют недостойными девушками, а особенно, если по неосторожности один такой вступил с упадшей девушкой в брак, то, конечно, вся вина падает на мать, и стакан с дырой – укоризна слабым родителям. Из этого можно заключить хоть немного, но верно то, что для воспитания дочери – прежде всего внушение веры и что нет лучшего качества в замужестве, как ее непорочность, которой не брезгуют ни князья, ни бояре, ни ученые люди. Отсутствие девства для жениха внушает на всю жизнь ревность, и это рождает много неприятностей в жизни, которая тянется до пятидесятых годов, то есть до времени привычки, когда угасает любовь; но согласие супружеское необходимо для поддержания семейных выгод, интересов и для воспитания детей. Вот тут и нужна школа жизни, но мудрая. Воспитывать детей – дело важное. Нужно их воспитать, нужно их учить. Воспитать – направить, учить науке, развить разум, дать светское понятие или цель в жизни. Про мальчика говорить нечего.
Вот цель родителей и преимущественно матери, так как муж чаще занят пропитанием, а не воспитанием семьи.
В наше время, если дали девушкам свободу, позволили им являться в свет, романсами великих поэтов внушили им великое значение любви, нам нечего удивляться, что они, читая какого-нибудь заграничного нового философа, начинающего страдать ипохондрией, сумасшествием или какою-нибудь овладевающею его идеею, врет с три короба и смущает прочих, а девушки читают и на ус мотают, а из этого извлекают свои теории и путают все системы.
КОММЕНТАРИИ
1 Хмель, хлеб зерновой и деньги, вместе смешанные, назывались осыпалом.
2 Это говорится в книге, изданной в 1797 г. под названием «Позорище странных и смешных обрядов». Г. Г. Спб. Цензор Семен Котельников.