Охотницкие заговоры и молитвы
1. Для удачи на охоте. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного (имярек), аминь. Ложусь я, раб Божий (имярек), ввечеру, поздно на поздно благословясь и перекрестясь; встаю, раб Божий, раным на рано, и умываюсь триденной водой, и утираюсь шитым, браным, тонким полотенцем; пойду, раб Божий (имярек), из избы дверями, из двора воротами; пойду во чисто поле, в широко раздолье, в зелену дубраву, и стану я эту сбрую ставить на белых и на ярых зайцев. Как же катятся ключи, притоки во единый ключ, так бы катились и бежали всякие мои драгоценные звери: серые, ушастые, долгохвостые волки и черные медведи и красные брунастые лисицы, и белые, и ярые зайцы и зайни (зайчихи); назад бы они не ворочались, а посторонних бы не бегали. Позади носят Михаил архангел и Гавриил архангел св. своею небесною силою. Во веки веков, аминь. Создай, Господи, благополучие. Сей заговор глаголи трижды. (См. Таинст. чары. М., 1876.)
2. Заговор охотника на постановных клетях для зайцев. Встану я, раб (такой-то), засветло, умываюсь ни бело, ни черно, утираюсь ни сухо, ни мокро. Иду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, к лесу дремучему; а из леса дремучего бегут ко мне навстречу двадцать сатанаилов, двадцать дьяволов, двадцать леших, двадцать полканов – все пешие, все конные, все черные, все белые, все высокие, все низкие, все страшные, все робкие. Стали предо мной те сатанаилы, те дьяволы, те лешие, те полканы, стали на мою услугу и подмогу. Подите вы, сатанаилы, дьяволы, лешие и полканы, в (такой-то) остров, пригоните русаков и беляков на мои клети поставные: сумеречные, вечерние, ночные, утренние, полуденные, пригоните, остановите и в моих клетях примкните. («Сказания рус. нар.» Сахарова. 1841. Том I. Чернокнижие. С. 19–20.)
3. Для успеха на охоте. Нужно взять с собою кусок хлеба или мяса, на который наговаривать:
В чистом поле, в темном лесе, в тумане превеликом, есть птица полетуша, есть серые гуси, сизые утки. У них бы крылья подломились, сами бы опустились, перье оборвалось и сели бы на бугор высокий, чтобы меня, раба Божия (имярек), не видели и стрельбы моей не слышали, и долетела бы до них дробь, как вольное перо. (Доставил г. Никольский из г. Мезени, в Труды Этнограф. отд. Изд. в 1878 г. См. кн. V, вып. 2.)
4. На птичью охоту. Пойду я, раб Божий (имярек), к церкви, погляжу, как православные собираются, и празднуют, и радуются; так радуйся, веселися и летай ко мне всякая живущая птица, которая Богом, Иисусом Христом, создана нам на жертву; так не убойся и не устрашись ни меня, раба Божия (имярек), ни лаюшек моих, кобелей; не моги ты ногой переступить, ни крылом встрепенуться до выстрела моего. Как из-под Ивановской росы человек на коне не выезжает, пеший не уходит, так не улетай от меня никакая благословенная птица. Слово мое крепко. К тем словам небо и земля – ключ и замок. Аминь. (Зап. А. Харитонов в Шенкурс. уезде. См. Тр. Этногр. отд. за 1878 г.)
5. Охотничьи слова. Так бы у меня, раба Божия (имярек), собака не отбегала, птица не улетала, всякая живущая, которая создана у Господа Бога, Иисуса Христа, Царя Небесного, нам на жертву благословенная всяка птица: ряб и рябушка, копала и тетерка, и косачушка, серая, малая утица, – как птица не может летать от гнезда своего, от детей своих, так не бойся и не страшись лаюшек кобелей моих, и меня, раба Божия (имярек), не бойся и не страшись, ни юкку оружейного, ни дыму порохового, ни боя огненного. Радуйся, птица, и веселися по всяк день, по всяк час и по всякое время: утром рано, вечера поздно, в ветхе месяце, в новце месяце и в меженных днях перекройных. К тем моим словам небо и земля, ключ и камень, аминь. (Записано А. Харитоновым.)
6. От ворона, мешающего охотнику. Господи Боже, благослови! Стану я, раб Божий (имярек), благословясь; пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами; выйду на широкую улицу, с широкой улицы в чистое поле, с чистого поля в широкое лукоморье; пойду на свою милую тропу, на свой завод. Стану я, раб Божий (имярек), становить пасточки и силышки на благословенную птицу, которая создана нам на жертву, на ряба и рябушку, копалу и тетеру, косача и косачушку. Проклятая птица, поганый черный ворон, полети с моей тропы, с моего сгодья, за синее море ко Ироду царю; там Ирод царь бьется, дерется, кровь проливает. Тут тебе, черный ворон, столы расставлены, яства сподоблены. На моем лесе, на моей тропе, на моем заводе смоливая спица в глаз. К тем моим словам небо и земля, ключ и замок. Аминь. (Зап. А. Харитонов.)
7. Чтобы ворон не ел попавших в ловушку птиц. Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду, перекрестясь, в темные леса по своему путику, по своему ухожью. Воззрю я, раб Божий (имярек), черного ворона и вороницу и слепых его родителей; как ты, черный ворон и вороница, не видаешь в июле-месяце воды в реках, ручьях и озерах заклятием Ноя праведного, так бы ты не видел у меня, раба Божия (имярек), на моем путике, на моем ухожье, уловных моих тетер, рябов и куроптей, в моих пастях, в моих слопцах, в моем силье, ни сверх, ни с испода. Полети ты, черный ворон и вороница, с моего путика, с моего ухожья за синее Океан-море, там царь Соломон сына женит и дочерь замуж дает, убил на свадьбу 300 гусей, 300 лебедей, 300 ялович, 300 утей; там тебе, черный ворон с воронихою, много будет питенья и яденья; а на моем путике, на моем угодье нет тебе ни спить, ни съисть, ни сверх, ни с испода, ни в день, ни в ночь, ни на утренней заре, ни на вечерней заре, млада и ветха месяца, ни в полдни, ни в перекрое и в меженные дни, ни в ночные часы, во всех месяцах и во все 24 часа всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь. (Трижды читается.) Есть у меня, у раба Божия (имярек), генеральный стрелец, Сам Иисус Христос; у Господа нашего Иисуса Христа солнце – лук, месяц – стрела стреляет, излучает тебя, черного ворона и вороницу, и слепых твоих родителей и в ночь, и по всяку пору. И где я, раб Божий (имярек), тебя, черного ворона и вороницу, на своем путнике и на своем угодье увижу, тут тебя и подстрелю и ухода своего лишу, всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь. (Записал г. Шабунин в Пинежском уезде.)
8. Против злого человека на охоте. Стану я, раб Божий, благословясь, и пойду, перекрестясь, пойду по матери по сырой земле, небом покроюсь, зарею подпояшусь, звездами обтычусь; злой, лихой человек не может неба покрыти и зари потушити, и звезд сосчитати, и на меня, раба Божия, ни зла подумать и лиха помыслить. Злой лихой человек зло подумать, поворотись к нему на корень, положи между язык и щеки железна спица; которое слово забыто назади, будь на переди в лучшем месте, которое слово прибавлено, то бы к ним пристало; и берите мои слова, вострее вострого ножа, вострее булатного копья, век по веки. Аминь, аминь, аминь. (Из рукописной тетрадки г. Хромцова из с. Суры, Пинежского уезда.)
9. Слова утечьи. Во имя Отца, и Сына, и Св. Духа. Как есть Океан-море, белый камень, на белом камени сам Иисус Христос, сам бел и рукавицы белые, и кнут белый, загоняет и залучает всякую птицу. Стань и не усыпай по утренней зари, по вечерней зари, святой Лука залучи, изгони святой Матфей замани и залучи, святой Еремей закрепи от всякого зла и лиха человека, от зуба и от когтя, и от всякого греха человека. Вся крепость Святого Духа, аминь, аминь, аминь. (Из старинного рукописного сборника из с. Ваймуги, Холмогорского уезда.)
10. Молитва прикосная на зверя (на лисиц). Стану я, раб Божий Н., благословясь, пойду, перекрестясь, из избы в дверь, из дверей во двор, из двора в ворота, под восточную сторону. Тут сам Иисус Христос и Пречистая Мати Божия, Богородица. Научи же меня, Господи, ловить и промышлять разных зверей: кривоногих, черноухих, красных, черных лисиц и бурнастых, каждых ловецких зверей. Посылает меня сам Иисус Христос к Егорию Храброму чудотворцу: он тебя научит ловить и промышлять зверей кривоногих, черноуших, красных, и черных, и бурнастых лисиц. Я пришел к Егорию Храброму чудотворцу; он сидит выше тридевяти апостолов: научи же меня ловить и промышлять зверей кривоногих, черноуших, красных, черных и бурнастых лисиц, каждых ловецких зверей. По Христову велению не ослушайтесь меня, р. Б. Н., Егорий Храбрый чудотворец берет от меня, р. Б. Н., веревки, капканы, тугие луки и самострелы донского году, снимает и вновь становит, и сам святым духом наказывает и наговаривает: Ой еси звери, лисицы, подьте, побежите от тридевяти ловцов, от тридевяти промышленников к р. Б. Н., по своим полевым тропам, продольным и поперечным из- под вычепу, не видеть ни пружинья, ни капканья, ни подхода моего, вперед без ускоку, назад без усмотру, ушком не кивните, глазом не мигните, на сторону не скачите, назад не воротитесь, души ваши сквозь ловушки, а туши ваши в ловушку; ой еси звери кривоногие, черноухи, черны, красны лисицы и бурнасты; ой еси ловетские звери, лисицы, если не избежите сквозь петли и капканы, сквозь тугие луки и самострелы. Господь нашлет с небес огненное пламя, и вас лисиц сожжет и спалит, не будет вам уходу, ни в гору, ни в воду, ни в каменны пещеры; век от веку, до скончания века. Будьте мои наговорные слова имки, ярки на новчу и на перекрой месяцу. Тем моим наговорным словам ключ и замок, ключ-щука, а щука в море от лихих людей, от завидящих, от своей думы, во веки веков, аминь. Бог моя надежда.
Как идут с ловли. Как на мой булатный нож никто не может думой подумать, мыслей помыслить, речи выговорить, так же на меня, р. Б. Н., на все мои капканы и ружья дробовки и винтовки. Иду я, р. Б. Н., с промыслом звериным и птичьим за огнем забытым; ежели завидит человек, черный, черемный, частозубый, редкозубый, женка белоголовка, девка простоволоска, поп, попадья, дьякон, дьяконица, дьяк, дьячиха, пономарь, пономарица, чернец, черница, от своей думы, от своей молвы и помолвы, от товарищевой думы, от своей семьи, черь моей думы, черь1 моей речи, черь моей крови от колдуна, от колдуний, от говодуна2, от говодуньи, от всякого злого человека и всякую злую завидищею кровь, злому, лихому соли в глаз, смолы в глаз, дверсты3 в глаз. Всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь. Тем моим словам небо – ключ, земля – замок. Говорить три раза на нож, или на сук дерева, или на ком снега. Сей грамоты не показывать никому и не сказывать. (Доставлена в редакцию Трудов Этногр. отд. холмогор. мещ. Палеховым.)
11. Охотничьи заклинания на горностаев. Господи Боже, благослови! Стану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из дверей воротами, в чистое поле за воротами, из чистого поля во темный лес. В темном лесе стоит кипарис древо; под тем кипарисом сидит сама Мать Пресвятая Богородица. Держит она во своей десной руке три прута: прут железный, прут медный, прут серебряный. Ударю я первым прутом по сырым лесам, ударю я другим прутом по мхам, по болотам: сырые леса сшатаются, мхи-болота сколеблются; разбежались белые звери, горностаи на все четыре стороны; побегите вы, кривоноги, чернохвосты! Ударю я третьим прутом белого мужа, жубрила. Ай, ты, бел муж, жубрило, сам ты бел и конь под тобой бел; заезжай и залучай со всех черных сторон, со стока и запада, и с лета и с севера: идите со всех четырех сторон белые звери горностаи; как идет солнце и месяц и частые мелкие звезды и вся луна поднебесная, идет неотпятно, так идите на мой завод, на мои сгодья к моим плашкам, белые звери горностаи, а минуйте, проходите мои силья пасти; они не по вас излажены. Кушайте по плашкам мои яства; те мои яства слаще матерного молока. К этому моему слову ключ и замок, отношу я к Океану-морю. Есть на Океане-море остров велик, к берегу лежит бел горюч камень Алатырь; под камнем стоит живая щука, пожрет тот мой ключ и замок. Кто кругом Океан-море обойдет, кто около Океана-моря песок вызоблет, кто из Океана-моря воду выпьет, кто ту живую щуку добудет, ключ и замок мой достанет – тот мой промысел попортит. (Записал А. Харитонов, в Шенкурском уезде.)
12. На беличью ловлю. Господи Боже, благослови, Отче. Во имя Отца, и Сына, и Св. Духа, аминь. Как родился сей раб младенец, не знает себе ни имени, ни вотчины, ни отца, ни матери, ни роду, ни племени; и ни страсти, ни боязни не имеет в себе, ни ума, ни разума, ни на ногах скорого и тихого хождения, ставания, скакания, и ни пути, и ни дороги, ни днины (дня), ни ночи, и тако же бы меня, раба Божия, ни огненного моего оружия, и свинцовой пули, ни пороху, ни моей промышленной собаки, белые звери, белки и всякие поголовные птицы не знали бы и не имели о себе ни ума, ни разума, в ногах скаканья, в крыльях маханья, и ни страсти, ни боязни в день, под красным солнцем, в ночь и под младым светлым месяцем, и находи на них на ум великий, на древах и будьте вы, мои слова, пушкой, белой зверю и белой голубой белке и всякой поголовной птице, будьте крепки, лепче клею, крепче синего булату Святым Духом, Божиим изволением. Господним благословением, всегда, и ныне и присно и во веки веков, аминь; и не пути, и не дороги, и не дни, не ночи, всегда бы были тихи, кротки и смиренны, так б передо мною, р. Б., белые звери и всякие поголовные птицы кротки и смиренны. (Извлечено из старинной рукописи, доставленной из Пинеж. уезда Хромцовым.)
КОММЕНТАРИИ
1 Черь – чур.
2 Говодун – волшебник.
3 Дресва.