Источники конфликта: Три взгляда на причины конфликта
Несмотря на то что тлинкиты имели богатый опыт общения с европейцами, отношения между русскими поселенцами и аборигенами все более обострялись, что привело в конечном итоге к затяжной кровавой войне. Однако такой результат отнюдь не был всего лишь нелепой случайностью или же последствием происков коварных иностранцев, как не были эти события порождены и единственно природной кровожадностью «свирепых колошей». На тропу войны тлинкитские куаны вывели иные, более глубокие причины.
Русский взгляд. По мнению Ю.Ф. Лисянского, индейцы атаковали русское поселение исключительно по причине своей врожденной воинственности, «воспользовавшись неосторожностью наших поселенцев, происшедшей от излишней к ним доверенности, раззорили оное и насытили алчность свою кровию многих невинных, а корыстолюбие немалым богатством».
Диаметрально иной точки зрения придерживался лейтенант Г.И. Давыдов, который писал, что «обхождение русских в Ситке не могло подать колюжам доброго о них мнения, ибо промышленные начали отнимать у них девок и делать им другие оскорбления. Соседственные колюжи укоряли ситкинских в том, что они попущают малому числу русских властвовать над собою, и что, наконец, сделаются их рабами. Они советовали истребить промышленных и обещали дать нужную для того помощь». Эти слова достаточно хорошо соотносятся со сведениями тлинкитских преданий.
Следует также учесть, что под началом русских байдарщиков состояли не только кадьякцы, но и чугачи - традиционные враги тлинкитов. Партовщики нередко грабили индейские захоронения, расхищали запасы вяленой рыбы в тлинкитских хранилищах, иногда дело доходило даже до убийств. Так, по свидетельству К.Т. Хлебникова, на Ситке алеутами было убито до десятка тлинкитов, вероятно, из влиятельного клана киксади. Возможно, это было совершено в отместку за гибель от отравления ракушками более сотни партовщиков, так как в их смерти видели последствия зловредного колдовства.
Согласно данным И.А. Кускова, в куане Кэйк-Кую партовщики «ограбили имение, полагаемое с умершими... а после того или тогда же, убили куювского тойона с женою и детьми». Жена убитого приходилась сестрой «тыкиннскому тойону» - вождю хайда-кайгани или тлинкитов куана Хенъя (декина, как их называли якутатские толмачи И.А. Кускова). Эти «тыкиннцы» вели ранее непрерывную войну с Хуцнуву-куаном, но общая вражда к русским заставила их забыть об этом, «и теперь сопряжены они родством: тыкиннского тойона сын имеет жену, дочь хуцновского тойона». Враждебность хуцновцев подогревалась еще и тем, что племянник их вождя просидел некоторое время в оковах в русской крепости, будучи взят под стражу за грабеж партовщиков-алеутов. Теперь он жаждал мщения за пережитое унижение. С этими данными можно напрямую соотнести рассказ Г.И. Давыдова об одном тлинкитском вожде, который долго не соглашался принять участие в нападении на русских. Свое мнение он изменил лишь после того, как русские «по некоторому пустому подозрению связали дядю сего преданного к ним начальника; и тогда уже дикие приняли решение неминуемо истребить их».
Тлинкитские погребения (по А. Краузе).
Разорение их партовщиками РАК вызывало враждебное отношение со стороны индейцев
Таким образом, большинство русских наблюдателей сводили причины конфликта к частным неурядицам между поселенцами и тлинкитами. Более глубокий взгляд на вещи имелся только у капитана В.М. Головнина. Он видел суть происходящего в борьбе за контроль над природными ресурсами. По его словам, тлинкиты быстро увидели, «что на берегах их начинает селиться народ числом малолюдный, но сильный оружием своим; что народ сей принуждает их променивать им свои промыслы за безделицы, отгоняет их от тех мест, где водится много бобров, а часто и силою отнимает у них собственную их добычу». Оценив свои силы и возможности, тлинкиты решили, что, вооружившись, они «могут противиться тому чужому народу и даже со временем вовсе истребить оный в своих землях».
Кроме того, практически все русские источники называют среди причин столкновения подстрекательство со стороны иностранных морских торговцев. По мнению К.Т. Хлебникова, это вообще было единственной причиной войны: «Озлобление сих диких народов, есть произведение просвещенной зависти. Сие изчадие корысти и других гнусных пороков, возродилось у иностранцев, торгующих по проливам. Они увидели, что с занятием русскими острова Ситхи, лишаются большаго числа своих выгод». Мщение за погибших соплеменников, утверждает К.Т. Хлебников, нельзя считать причиной нападения, ибо, согласно тлинкитским обычаям, кровное мщение вступает в свои права, только если не было уплачено должного возмещения за убитых.
Прямым свидетельством такого подстрекательства является сообщение И.А. Кускова о действиях капитана американского судна, зимовавшего в Хуцнуву-куане в 1801-1802 гг. Этот человек, которого можно надежно соотнести с капитаном Уильямом Каннингемом, заявил индейцам, что американцы «больше ходить судами к ним не будут, не имея на промен довольного количества бобров, и, сказав прямо, ежели они не истребят Ново-Архангельской нашей под Ситкой крепости и партии, да и сами они колюжские обитатели через то лишаются своих выгод».
Газета The Sydney Gazette and New South Wales Advertiser за 18 ноября 1804 г. с первой публикацией отрывков из бортового журнала капитана Барбера с описанием событий на Ситке
Американская версия. По мнению ветерана морской торговли на Северо-Западном побережье Уильяма Стерджиса, причиной вражды между индейцами и РАК послужили действия русских. Необоснованно подозревая тлинкитов в коварстве, они «повели себя самым кровавым образом по отношению к этим людям. Некоторых из них они вырезали, других, взяв в плен, сослали на Кадьяк. Побуждаемые к мщению потерей друзей и родственников, а также обнаружив, что источники их богатства и самого существования захвачены чужаками, поселившимися среди них против их желания, туземцы разработали план нападения на форт и истребления своих притеснителей, решив совершить это или погибнуть при той попытке».
Любопытно, что этот взгляд довольно близок к точке зрения русских морских офицеров Г.И. Давыдова и В.М. Головнина, причем с мнением Головнина совпадает почти дословно. Таким образом, виновниками войны в данном случае выступают исключительно русские, угнетавшие дружелюбных и мирных индейцев Ситки. Подобная трактовка событий была подвергнута критике еще Г. Бэнкрофтом, который первым ввел записки Стерджиса в научный оборот. Он замечает, что индейцы у Стерджиса «сделали бы честь вымышленным краснокожим героям Купера равно в красноречии и логике», и приходит к выводу, что, «зная факты, невозможно поверить в то, что автор намеревался поведать правду».
Тлинкитская точка зрения. Непосредственно на Ситке недовольство тлинкитов было вызвано, помимо прочего, и рядом конкретных причин, воспоминания о которых сохранились в местных преданиях. Марк Джейкобс-мл., со слов своего деда Джорджа Льюиса-ст., прямого потомка вождя Катлиана, сообщает, что «неприятности начались тогда, когда тлинкитские женщины были взяты в жены [русскими и алеутами] без уплаты обычного выкупа. Тлинкиты, будучи сами владельцами рабов, не позволяли обращаться с собой, как с алеутами, которых русские имели в подчинении. Алеуты фактически были рабами (разумеется, с точки зрения тлинкитов. - Прим. авт.), которых русские использовали для снабжения своего поселения дровами. В возмещение за захват женщин алеуты помогали и тлинкитам рубить и колоть дрова. Русские говорили по этому поводу, что тлинкиты были вороваты и слишком ленивы, чтобы самим искать и рубить ceбе дрова. Напряжение возрастало и из-за того, что индейцы, имевшие мушкеты, не могли купить себе порох. В нескольких случаях русский караул укрепления подвергался нападениям из-за их мушкетов и пороха. Это, несомненно, могло привести к потерям среди индейцев. А их закон требовал за то смерти личности равного возраста и социального статуса». Согласно одной из версий сказания о начале войны с русскими, причиной ее стало стремление вождя Катлиана отомстить за женщину-киксади, изнасилованную и убитую поселенцами. Предания, известные со слов Эндрю Джонсона, обращают особое внимание на случаи насилия над тлинкитскими женщинами: «Позднее пришли русские. Это был народ, не питающий уважения ни к чему на свете... Были случаи, когда тлинкиты по вечерам выходили в лес, то было и весной, и летом... Когда русские находили в лесу тлинкитов с их женами и детьми... они прятались. Когда мужчина проходил близ их укрытия, они били его по голове дубинкой и затем насиловали женщину иногда прямо перед их детьми». Эта история находит свою прямую аналогию в рассказе Г.И. Давыдова.
Тлинкитские предания подробно повествуют о событии, которое подтолкнуло тлинкитов к войне. Ситкинский шаман-киксади (отпрыск кагвантан) по имени Хиндеи (Heendei) завязал дружбу с неким маленьким стариком-алеутом из русской крепости. При встрече он разделил с ним пищу и раскрасил ему лицо охрой. Вскоре старик умер, и русские сочли эту смерть результатом тлинкитского колдовства. Они стали искать того, «кто раскрасил лицо маленького старика». В крепости, судя по всему, вновь пошли слухи о колдовстве и наведении порчи тлинкитскими шаманами. В итоге заподозренный в злом умысле Хиндеи был взят под стражу. Издеваясь над ним, охранники якобы пытались накормить его мясом, отрезанным от бедра покойника, но знахарь был предупрежден о том своими духами и соблюдал в заточении строгий пост. Эта история стала широко известна среди тлинкитов.
Тлинкиты (Description ethnographique des peuples de la Russie par T. de Pauly. Saint-Petersbourg, 1862)
Видя, как обращаются с тлинкитами на Ситке, Шувс’аа решил вернуться в Чилкат. Из его четверых сыновей один, Стунуку, решил последовать за отцом, «чтобы повидать там своих старших братьев-кагвантанов». Встреча эта, однако, не принесла ему радости. Молодые кагвантаны подвергли его насмешкам и оскорблениям из-за того, что киксади безропотно терпят арест русскими своего сородича Хиндеи.
«Старшие братья» по клану, Шкедликаа и Йэлхак, пригласили ситкинских гостей на пиршество. Они поставили перед ними тарелку с клюквой и вяленую рыбу. Но тут празднество нарушил другой «старший брат по клану» - некто Какаайи, «человек благородного происхождения, несдержанный на язык». Он стал язвительно выспрашивать у Стунуку, правду ли говорят люди о том, что русские сажают ситкинцев под стражу. Глубоко оскорбленный Стунуку переживал так, что даже не мог есть. Он ушел с пира и заявил отцу, что покидает Чилкат. Вернувшись на Ситку, Стунуку поведал обо всем своему старшему брату Катлиану.
«Да, - сказал ему Катлиан, - это не тебя оскорбили, младший брат. Это оскорбили всех твоих сородичей».
Стунуку вскочил и топнул ногой: «Я не желаю, чтобы обо мне говорили такие вещи. Я не желаю слышать такие вещи о нас всех!»
Разгневанные воины стали готовиться к выступлению против русских.
Версия сказителя Э. Джонсона излагает эту историю иначе. Согласно этому варианту предания, некий старый русский был изгнан из крепости своими товарищами, «поскольку он был слишком стар и бесполезен». Тлинкиты сжалились над ним, привели в свое селение, накормили и в знак уважения раскрасили ему лицо охрой. После этого они дали ему еды и проводили обратно в крепость, где он вскоре умер. Вслед за этим русские приглашают к себе на обед некоего «аристократа-киксади», который приходит в крепость вместе со своим племянником. Здесь их обманным способом угостили мясом, срезанным с бедра умершего старика. Узнав, что ему пришлось съесть, индеец заболел и начал поститься, чтобы очиститься от совершенного им поневоле греха. Русские же только смеялись над ним, считая свой поступок веселой шуткой. Оскорбленные тлинкиты начали готовиться к войне. При этом сказитель подробно объясняет, с каким отвращением всегда относились тлинкиты к людоедству - они даже убивали собаку, если замечали, что она поедала человечину. Относительно же русских на сей счет у них имелись определенные предубеждения.
Иначе излагается этот же сюжет в легенде, записанной Ф. Боасом. Согласно его версии, тлинкиты захватили одного из алеутов, раскрасили ему лицо и отослали обратно в русскую крепость, совершив это ради насмешки над ее начальником («сыном Нанака», т.е. Баранова, якобы оставленным им во главе поселения).
Судя по всему, эпизод с раскрашиванием лица алеута действительно имел место, но выяснить его подлинный смысл ныне вряд ли представляется возможным. Однако в любом случае повод к войне возник, и открытое вооруженное столкновение стало неизбежным.
Таким образом, причину войны тлинкиты видели исключительно в частных столкновениях и взаимных оскорблениях, которые проистекали из грубого поведения пришельцев и нарастающего культурного взаимонепонимания.
Итоги. Таким образом, можно выделить три основные причины, вызвавшие «индейскую войну», вспыхнувшую в Русской Америке летом 1802 года:
1. Хищнический промысел калана, ущемлявший экономические интересы индейцев, что побуждало тлинкитов защищать свои промысловые угодья. Именно об этом говорили наиболее проницательные наблюдатели, анализировавшие события 1802 г.
2. Многочисленные «обиды и притеснения», чинимые тлинкитам служащими и работниками РАК, а также трагические недоразумения, неизбежно возникающие при контакте двух разных культур. Об этом единогласно говорят все три группы источников.
3. Подстрекательство англо-американских морских торговцев - конкурентов РАК. Свидетельства о том находятся исключительно в русских документах.
Впервые этот комплекс причин был выделен и систематизирован А.В. Гриневым, который добавлял к ним еще и стремление самих тлинкитских воинов продемонстрировать свою доблесть и захватить богатую добычу.
Главными из этих причин, несомненно, являются первые две. Англичане и американцы, постоянно соперничавшие между собой, у которых также были далеко не блестящие отношения с индейцами, никогда не смогли бы сплотить раздираемые враждой и соперничеством куаны и кланы тлинкитов, чтобы поднять их на борьбу против РАК. Они, скорее, сыграли здесь роль своеобразного катализатора, возможно, ускорившего развязку и обострившего ход русско-тлинкитских взаимоотношений.
Американский морской торговец на Северо-Западном побережье. Худ. Гордон Миллер
На картине показана встреча индейцев с американским торговым судном «Леди Вашингтон» капитана Джона Кендрика 16 июня 1791 г.
Преувеличивать значение этого фактора в ущерб двум другим до недавних пор было прочной традицией в русской и советской историографии, что повелось еще со времен Российско-Американской компании. Правление ее стремилось переложить всю вину за кровавые происшествия тех лет на своих опасных конкурентов.
По сути же, на Северо-Западном побережье произошло столкновение двух разных систем хозяйствования - хищнического промысла РАК с торговыми и охотничьими интересами индейцев. У русских и англо-американских торговцев была в здешних водах одна цель, один главный источник прибыли - пушнина, мех морских бобров (каланов). Но средства достижения этой цели были различны. Русские сами добывали драгоценные меха, посылая за ними партии подневольных алеутов и основывая в районах промысла постоянные укрепленные поселения. Скупка шкур у индейцев играла второстепенную роль. Прямо противоположно поступали, в силу специфики своего положения, британские и американские (бостонские) торговцы. Они периодически приходили на своих кораблях к берегам страны тлинкитов, вели активную торговлю, закупали пушнину и уходили, оставив индейцам взамен ткани, оружие, боеприпасы, спиртное.
РАК же не могла предложить тлинкитам практически ничего из этих, столь ценимых ими товаров. Действующий среди русских запрет на торговлю огнестрельным оружием толкал тлинкитов к еще более тесным связям с 6остонцами. Для этой торговли, объем которой постоянно возрастал, индейцам требовалось все больше и больше мехов. Однако компания всей своей деятельностью мешала тлинкитам торговать с европейцами.
Активный хищнический промысел калана, который вели компанейские партии, был причиной оскудения природных богатств края, лишал индейцев их основного товара в сношениях с англо-американцами. Тлинкитская враждебность к русским, разумеется, охотно подогревалась их англо-американскими конкурентами. Ежегодно около пятнадцати иностранных судов вывозили из владений РАК 10-15 тысяч каланов, что равнялось четырехлетнему русскому промыслу. Усиление русского присутствия грозило им лишением прибылей.
При этом не стоит преувеличивать степень дружбы тлинкитов с европейскими купцами, при всей их несомненной нужде друг в друге. Нередким явлением были и нападения индейцев на суда морских торговцев. Подобные стычки были явлением обыденным, но в любом случае неприятностей от оседло живущих русских тлинкиты испытывали гораздо больше, нежели их причиняли им англичане или американцы, время от времени появляющиеся из морской дали.
Таким образом, хищнический промысел морского зверя, который развернула Российско-Американская компания, подрывал основу экономического благосостояния тлинкитов, лишая их главного товара в выгодной торговле с англо-американскими морскими торговцами, чьи подстрекательские действия послужили своеобразным катализатором, ускорившим развязывание назревавшего военного конфликта. Необдуманные и грубые поступки русских промышленных послужили толчком к объединению тлинкитов в борьбе за изгнание РАК со своих территорий. Борьба эта вылилась в открытую войну против русских поселений и промысловых партий, которую тлинкиты вели как в составе обширных союзов, так и силами отдельных куанов и даже кланов.
