1802 год: Михайловская крепость: укрепления, население, потери
В результате переговоров между А.А. Барановым и тлинкитскими вождями русским был выделен участок земли, располагавшийся в угодьях, традиционно являвшихся собственностью клана киксади. По соседству с русским заселением находились, например, Катлианова губа, где были промысловые угодья семьи вождя Катлиана, Наквасинская губа и другие владения киксади, которым в целом принадлежало практически все западное побережье острова. Согласно позднейшим свидетельствам, «ситкинцы жили здесь во время прихода первых русских <...> район был важен для ситкинцев из-за оленей и многочисленной рыбы. Особенно важно было то, что лосось-кохо шел здесь на нерест под самое Рождество, что позволяло аборигенам получать свежую рыбу в конце сезона». Более того, именно в Катлиановой губе находилась, согласно преданиям, одна из резиденций вождя Скаутлелта - Плавучий Форт, выстроенный на бревенчатом плоту. Тлинкиты называли эту местность Гайаа Хин - по имени одного из протекавших тут ручьев. Он был мелким и пересыхал летом. На его берегу русские выстроили кузницу, где обосновался кузнец Герасим Клохтин. С другой стороны избранного для поселения места протекала более полноводная речушка, куда заходил на нерест лосось. Тлинкиты называли этот ручей - Тень Над Устьем Реки. Тут располагался сезонный лагерь киксади, где вялилась на зиму рыба. Здесь выстроили свою коптильню и русские поселенцы.
Крепость Св. Архистратига Михаила.
Рисунок из собрания В.В. Ушанова
(Alaska State Library (Juneau) - Historical Collection, Vasilly Ushanoff Collection, PCA 149-1-3-134)
Данная реконструкция хорошо отображает общий вид крепости и ее окрестностей, однако дает абсолютно неверное изображение казармы и укреплений
Крепость Св. Архистратига Михаила являлась крепостью лишь по названию. Первопоселенцы, перезимовав в бараборах и небольшой черной баньке, весной 1800 г. отстроили «двухэтажную с двумя будками на 8 саженях длины и 4 ширины казарму и для алеут кажимы». Казарма представляла собой двухэтажный сруб размером 8x4 сажени (17,3x8,6 м), стоящий длинной глухой стеной к речке - на север (точнее, северо-восток). Крыша была крыта тесом. Для утепления на потолке второго этажа и под его же полом находилась прослойка сухого суглинистого грунта, насыпанного на моховую подстилку. Каждый из этажей, скорее всего, состоял из двух жилых помещений, разделенных коридором-сенями. Об этом свидетельствует упоминание в документах отдельных «сенных» и «казарменных» дверей. Прототипом подобной конструкции, скорее всего, являются двухуровневые сибирские избы. Первый и второй этажи между собой внутри не сообщаются. Перед входом на второй этаж имелся овальный балкон под крышей и с перилами, имеющий прямые аналоги в северорусском деревянном зодчестве. Под ними находился вход на нижний этаж с крыльцом. Ни о каком обламе нигде в источниках нет ни слова.
Вдоль стен второго этажа была устроена галерея с отверстиями понизу для ведения огня, забранная по краю досками высотой до 2 аршин (1,4 м). В данном случае имеется в виду характерная особенность северорусской архитектуры - гульбище. Этим термином обозначается галерея, опоясывающая постройку на уровне второго этажа, огражденная перилами. Над гульбищем часто устраивается навес, который нередко служит продолжением ската крыши и поддерживается резными колонками. Оно опирается на концы балок перекрытия, специально выпущенных при строительстве и поддерживаемых снизу подкосами. Чаще всего гульбище встречается на больших двухэтажных домах Карелии и Обонежья.
На расстоянии около 2,5 сажени (5,4 м) от дверей первого этажа был установлен квадратный рундук «в вышину и ширину в квадрате сажени 1½ или 2 (3,2-4,3 м) настлав мост, а с того уже к балкону верхних дверей сделать лестницу и другую вниз, где другую поменьше подле самую или ступени в три от земли построить площадку или подобный верхнему, только меньше рундучек». В русском деревянном зодчестве термин «рундук» имеет несколько значений: 1) крытая площадка наружной деревянной лестницы или крыльца; 2) часть второго этажа амбара, нависающая над входом. В данном случае из контекста следует, что термин используется в своем первом значении и относится к крытой площадке, откуда начинается подъем к входу в «верхнюю казарму».
Казарма крепости Св. Архистратига Михаила на о. Ситка.
Реконструкция по результатам анализа письменных источников. Рис. А.В. Зубкова
Таким образом, второй этаж («верхняя казарма») был опоясан галереей-гульбищем, имел балкон перед входом, куда можно было подняться по двум лестницам, выходящим из рундуков, расположенных подле входа в «нижнюю казарму».
Первый этаж внутри был отделан «с урднами и андресольми» - вероятно, он был выше, чем второй. Под полом первого этажа находился подвал, имевший вход со двора, но в который, судя по свидетельству Лебедевой, можно было попасть также изнутри «нижней казармы». Подвал практически не был углублен в каменистый грунт, и, по сути, его следует скорее именовать «подполом». Внешний вход в него находился в одной из пристроенных к зданию казармы «будок».
При описании казармы неоднократно упоминаются «будки» - башни, где были установлены пушки. Бойницы в них располагались на значительной высоте над общим уровнем поверхности, поэтому Баранов рекомендовал установить орудийные стволы «по ватерпасу немного пониже горизонтальной линии». Две из таких будок упоминаются в непосредственной связи со зданием казармы: оно выстроено «с 2-мя защитными той со всех сторон, 2-мя будками и подвалом»; часовые, двигаясь вокруг казармы по переходам на уровне второго этажа, должны были проходить через будки, пользуясь специально устроенными в их стенах дверями («в будки обе с тех же переходов двери, дабы часовые вокруг могли иногда обходить»); крыльцо нижней казармы должно было быть устроено так, «чтобы нижней упоминаемой в будке казарменной пушке не мешало же действию». Таким образом, сруб казармы имел вплотную пристроенные к нему (или врубленные в него) две башенки. Одна из них, вероятно, примыкала к северо-западному углу здания (исходя из того, что крыльцо нижней казармы следовало устроить «таким образом, чтобы нижней упоминаемой в будке казарменной пушке не мешало же действию»). Вторая будка, возможно, располагалась по диагонали от первой, примыкая к юго-восточному углу здания.
О подобном размещении башен свидетельствуют слова самого А. А. Баранова, упоминавшего, что при проведении показательных военных маневров отряд следует построить в каре «и единороги поставить по фасам на углы, так как у казармы бутки расположены, чтоб каждой 2 стороны карея очищать мог». Стоит отметить, что именно так были расположены «будки» и у казармы, выстроенной в Ново-Архангельске в 1804 г.
Медный российский герб - дар А.А. Баранова тлинкитским вождям
Помимо них, имелось еще три «крепостных будки», две из которых весной 1800 г. были только заложены. В отличие от «казарменных», это были башни ограды будущей крепости. Одна из них, «дальняя», или «полуденная», находилась к югу от казармы. Под нею был заложен российский герб. Другую планировалось выстроить подле «покоев [управляющего]», и она должна быть сравнительно невысокой (до 3 аршин (около 2 м) в нижнем этаже), лишь бы из нее можно было смотреть поверх «покоев» на море, юг и юго-запад.
Ни частокола, ни рубленой стены в крепости не было. Упоминается лишь ограждение из рогаток и заплот. К весне 1800 г. протяженность ограды составила всего около 4 саженей (8,6 м). Далее планировалось «отделывать... рогаточную по плану расположенную крепость 4-го бока... и береговую сторону, сделав от будки до будки в параллель того... хотя с кривизнами, а не прямой, смотря по местоположению». Следующим этапом планировалось, «оставя против сарая одни ворота, завалить каменьем; а на морскую сторону такое же рогатошное воздвигнуть укрепление». Внутрь крепости должны были вести двое ворот. Первые - «на юж[ной] стороне, у дальней будки... крепкие с заметом и замком». Вторые, «северные», - «к речке, у нынешней поварни против самой пушки, на сев[ер] из казарменной будки смотрящей». Насколько эти планы были осуществлены к лету 1802 г., неизвестно.
Таким образом, крепость являлась скорее большим блокгаузом, нежели настоящим фортом.
В этническом отношении население крепости можно условно разделить на четыре группы:
1. Русские и креолы - служащие РАК.
2. Туземные партовщики и их семьи (кадьякцы, алеуты, чугачи).
3. Индеанки (ситкинские и якутатские тлинкитки) - жены, служанки и переводчицы (известны, по крайней мере, трое).
4. Американские матросы-дезертиры - служащие РАК (вероятнее всего пятеро).
Большая часть населения колонии погибла при захвате тлинкитами крепости и уничтожении ими Ситхинской партии. Согласно данным П.А. Тихменева, погибло 20 русских и 130 алеутов (партия Урбанова). Согласно более точным данным К.Т. Хлебникова, убито было 165 кадьякцев. Говоря о числе погибших в целом, он называет «более 200 человек».
Противоречивы и сведения об уцелевших. К.Т. Хлебников называет среди них 3 русских, 2 алеутов, 18 женщин и детей (или только женщин) - всего 23 человека. Из числа партовщиков Ситкинской партии, по его сведениям, уцелело также 23 человека (хотя далее он, видимо ошибочно, называет иное общее число спасшихся - 42). П.А. Тихменев называет среди уцелевших на Ситке 3 русских, 5 алеутов, 18 женщин и 6 детей. Н.П. Резанов сообщал, что на Кадьяк с Ситки Барбером было доставлено 26 человек, из них 3 русских, а сам капитан Генри Барбер утверждал, что им было спасено 8 мужчин, 17 женщин и 3 детей.
Побережье у места Михайловской крепости.
Фото автора, 2010 г.
Согласно выкладкам А.В. Гринева, весной 1802 г. в крепости находилось 36 русских, креолов и «англичан» и около 200 кадьякцев с их семьями. После ухода партии Урбанова и артели Батурина в крепости в день нападения оставалось 24 европейца, 20-30 кадьякцев и примерно такое же число женщин и детей. Среди погибших А.В. Гринев числит 25 европейцев (23 на Ситке), около 200 кадьякцев (20-30 из них на Ситке).
Современные американские исследователи Н. и Р. Дауэнхауер и Л. Блэк говорят о гибели в 1802 г. на Ситке и в Кэйке 25 русских, 165 алеутов партии Урбанова и 2 «евроамериканцев». Учитывая, что точное число кадьякцев, составлявших подавляющее большинство населения крепости, остается неизвестным, число погибших с российской стороны в результате событий мая-июня 1802 г. можно оценить следующим образом:
1. На Ситке из общего числа находившихся там примерно 80 человек было убито как минимум 32 человека, но цифра эта, конечно, должна быть выше за счет оставшихся безымянными кадьякцев. (Большинство женщин и детей, несомненно, попало в плен, хотя часть их тоже должна была погибнуть в общей горячке штурма.)
2. В Ситхинской партии из общего числа около 190 человек погибло около 168 (исходя из 90 байдарок, часть из которых могли быть трехлючными).
3. В партии И.А. Кускова убито 3 из 910. (Кроме того, артель Кочергина потеряла 3 человека пленными или убитыми - семья чугача Галактионова.)
Итого компания потеряла убитыми 203 человека (не считая пленных), но цифра эта должна быть увеличена еще где-то на 2-3 десятка человек за счет безвестных туземных партовщиков.
