Торжественный маскарад в 1722 г.
По заключению Петром Великим Нейштатского мира в 1722 году император дал в Москве знаменитый, еще не виданный до того времени маскарад и санное катание на 4-й день сырной недели.
В этот день началось движение большого поезда из села Всесвятского, где еще с вечера собрано было множество морских судов разной величины и вида, около сотни саней, запряженных разными зверями. По сделанному ракетою сигналу сухопутный флот, напоминающий собою флот Олега, на полозья и санях потянулся длинною вереницею от Всесвятского к Тверским Триумфальным воротам1.
Шествие открывал арлекин, ехавший на больших санях, в которые были впряжены пять лошадей гусем, украшенных бубенчиками и побрякушками. На других санях ехал князь-папа Зотов, облеченный в длинную мантию из красного бархата, подбитую горностаем, а в ногах его восседал Вакх на бочке; за ним свита, замыкаемая шутом, который сидел в санках, запряженных четырьмя свиньями.
Потом началось шествие самого флота, коим предводительствовал Нептун, сидевший на колеснице с трезубцем в руках, везомый двумя сиренами. В процессии находился и князь-цезарь Ромодановский в царской мантии и княжеской короне: он занимал место в большой лодке, везенной двумя живыми медведями. Наконец, появилась громада, 88-пушечный корабль, построенный совершенно по образцу корабля Фридемакера, спущенного в воду в марте 1721 г. в С.-Петербурге: он имел три мачты и полное корабельное вооружение даже до последнего блока. На этом корабле, везенном шестнадцатью лошадьми, сидел сам государь Петр I в одежде флотского капитана с морскими генералами и офицерами и маневрировал на нем, как на море, во время шествия. За этим кораблем следовала раззолоченная гондола императрицы, которая была в костюме остфризской крестьянки, а свита ее состояла из придворных дам и кавалеров, одетых по-арабски2. За гондолою появились настоящие члены маскарада под именем неугомонной обители: они сидели в широких длинных санях, сделанных наподобие драконовой головы, и наряжены были волками, журавлями, драконами, представляя в лицах Эзоповы басни и т.п.
Такое пестрое и чудное маскарадное шествие чрез Тверские ворота потянулось в Кремль при пушечных выстрелах, куда и достигло к вечеру. На следующий день, и на третий день, и 2 февраля сбор назначен был у ворот, построенных тогда купечеством. Этот маскарад окончился великолепным фейерверком и пиршеством. В продолжение четырех дней московского карнавала участвовавшие в нем особы переменили по нескольку раз свои костюмы.
КОММЕНТАРИИ
1 Северная Пчела. 1833. № 123.
2 Там же. № 125.