Богатые сокровища русских царей
Иностранные послы всегда говорили с удивлением о богатстве серебряной и золотой посуды. Бурхард, посланник императора немецкого Генриха IV, увидев блеск двора, сказал: никогда мы не видали столько золота, серебра и богатых одежд. А другой посол императора, Ламберт, не верил своим глазам, видя кучи золота и серебра, и пишет, что столы, накрытые блестящею серебряною посудою, гнулись от тяжести. Герберштейн говорит, что на посудном столе лежали одни серебряные и золотые сосуды, и рассказывает за редкость, что первое блюдо состояло из жареного лебедя; что после обеда подавали разные прохладительные напитки и заедки: сахарные, анисовые и из корицы. Франциск де Колло пишет, что денег, серебра и золота столько было у В. к. Василия, что он есть богатейший и могущественнейший из европейских владетелей; что он сверх богатства, хранящегося в казначействе, собирает ежегодно огромное количество золота и дорогих мехов с разных мест своего царства; что Великий князь щедро одарил самого Франциска де Колло серебряно-позолоченными сосудами и другими вещами. Другие видели в кремлевских палатах: горы жемчугу, золота и серебра1. Маржерет видел в кладовой литые серебряные бочки, огромные серебряные тазы, коих поднимали за ручки четыре человека; он видел еще три или четыре вазы с большими серебряными чашами, назначенными для черпания меду. Эти вазы были так велики, что надобно было 300 человек, чтобы наполнить каким-либо напитком. Все это было сделано руками русских и притом из серебра2. Польский посол князь Гедроцкий и патриарх Иеремия приходили в изумление от великого множеств серебра и золота. Принятие датского принца Иоанна, жениха Ксении, дочери Бориса Годунова, ослепило блеском и пышностью глаза иностранцев. Столы трещали от серебра и золота. Посредине столовой находился четырехугольный стол, искусно украшенный серебряными подносами, чашами, блюдами, кубками; многие вещи были из чистого золота. Кресло царское было из одного золота, стол серебряный, с позолоченными ножками, который был покрыт вязаной из золота скатертью; комнату украшала тонкой работы люстра с боевыми часами. Посол Лжедмитрия, Афанасий Власьев, поднес в подарок Марии Мнишек от имени ее жениха: рубиновое перо, гиацинтовую чашу, золотой корабль, осыпанный драгоценными каменьями; золотого быка, павлина и пеликана; часы с флейтами и трубами, три пуда жемчугу, 640 редких соболей, кипи бархата, парчи, штофу и атласа, сверх того, многие подарки ее родственникам, всего на 230 000 червонцев. Иностранцы, описывая блеск Лжедмитриева двора, с изумлением говорят о его престоле, вылитом из чистого золота, обвешанном кистями алмазными и жемчужными, утвержденном внизу на двух серебряных львах и покрытом накрест четырьмя богатыми щитами; над ним блистали золотой шар и золотой орел.
Самозванец имел колесницы и сани, окованные серебром, обитые бархатом и соболями. На его конях узды, седла и стремена сияли золотом, изумрудами и яхонтами. Он заказывал беспрестанно драгоценные вещи и в три месяца издержал на одну пышность царскую более 7 миллионов рублей серебром. Народ роптал, потому что не любил расточительности государей, страшась новых налогов. Корб, бывший в Москве в конце XVII века, не мог исчислить царских палат. Арсений, бывший с патриархом Иеремиею в Москве в 1590 г., удивляясь богатству и разнообразию сосудов, говорит: «Я был поражен неисчислимым сокровищем: необыкновенною пышностью первостепенных сановников, облитых в золото. Я видел серебряные сосуды с золотыми коронами, наполняемые критским вином. Из многих золотых чаш была одна, которую едва с трудом несли 12 человек». Великий князь Иоанн Данилович, отправляясь в орду, разделил свои дорогие вещи между тремя сыновьями и супругою Еленою. Старшему сыну, Симеону, отдал четыре золотые цепи, три пояса, две чаши, блюдо с жемчугом, три блюда из серебра и два ковша. Ивану четыре золотые цепи, два пояса с жемчугом и каменьями, третий сердоликовый, два ковша, две круглые чаши и три блюда серебряные. Андрею – четыре золотые чаши, пояс фряжский, другой жемчужный с крюком (с застежкою) на красном шелку, третий ханский, два ковша, две чарки и три блюда серебром (из серебра). Дочери Фетинье – 14 колец, новый складень (ожерелье), чело (головное украшение) и гривну. Большое серебряное блюдо о четырех кольцах в храм Владимирской Богоматери3.
Внук его, Вел. кн. Иоанн II, завещал (в 1359 г. ноября 13) детям своим: князю Дмитрию – золотую шапку (корону), бармы, жемчужную серьгу, коробку сердоликовую, золотую саблю и шишак; князю Иоанну – саблю и шишак; жемчужную серьгу и стакан цареградский, а двум будущим зятьям – по золотой цепи и поясу. Когда великий князь Иоанн III гостил в Новгороде в 1467 г., тогда его дарили шелковыми тканями, сукнами, ловчими птицами, рыбьими зубьями (вероятно, моржовыми), иностранными винами и драгоценными сосудами. Владыка Феофил подарил ему золотой ковш с жемчугом, два рога, окованные серебром, серебряную мису. Вас. Казимир – золотой ковш. Яков Короб – рыбий зуб; знатная вдова Анастасия Ивановна – два рыбьих зуба и пр. По приведении Великого Новгорода во всю волю Иоанна (1478 г.) ему поднес в дар на Поозерье один архиепископ Феофил: панагию, обложенную золотом и жемчугом (князья и цари носили их на груди, на золотой цепи); строкофамилово яйцо (страусово), окованное серебром, в виде кубка; сердоликовую чарку, кристальную бочку, серебряные мисы, цепи, чары, два ковша золотые и пояс серебряный весом в 31 фунт. Если верить сказанию современного историка Длугоша, что Иоанн нагрузил тогда 300 волов серебром, золотом и драгоценными каменьями. Князь Иоанн Борисович Волоцкой исчисляет в завещании 1504 г. 29 серебряных блюд, 5 мис, 1 уксусницу, 1 перечницу, 1 солонку большую, 2 солонки малые гладкие, чарку серебряную, 11 ложек, 7 ковшей, 7 чаров гладких, 1 чарку с полкою, 2 чарки больших, 4 чарки малых, 3 кубка, 1 рог, 3 стакана, ковш большой, сковороду серебряную с венцом, серебренник и посуду каменную.
КОММЕНТАРИИ
1 Navigat. пом. у Гакл. С. 349 и 354.
2 Richter Gesch, des Medic. Часть I. С. 72 и Мержерет. Изд. 1607. Пар.
3 Собр. Гос. грам. и догм. Т. I. С. 31. Пис. в 1388 г. и в 1331 г.